Поправив дужку золотых очков на широкой переносице, тот степенно ответил:
— Он самый. Вы ко мне по какому-то делу?
— Уходите немедленно, — горячо заговорил посетитель, — через час или два здесь будут чекисты.
— Вы меня с кем-то спутали, — кривовато улыбнулся Карл Федорович, — я не понимаю, о чем вы говорите.
— Я говорю о ваших связях с Кирьяном Курахиным. Чекисты за них спросят очень строго!
На секунду на лице Гросса промелькнуло испуганное выражение, которое тотчас сменилось обычной учтивостью:
— Молодой человек, я не знаю никакого Кирьяна Курахина.
— Бросьте валять ваньку, не время! Они знают о том, что вы помогали ему доставать оружие.
— Майн Готт!
— У вас ровно час, чтобы убраться отсюда. Берите экипаж и уезжайте как можно дальше из города!
— Хорошо. Как вас отблагодарить?
— Это как-нибудь потом… Вы знаете, где сейчас находится Кирьян? — В глазах антиквара брызнуло недоверие. — Еще раз говорю: оставьте свои подозрения! Его ждет засада на Большой Ордынке!
— Ну если так, — отринул Карл Федорович последние сомнения. — Я должен был встретиться с ним как раз сегодня в десять часов вечера на Моховой. У Румянцевской библиотеки, оттуда сразу три сквозных прохода на соседние улицы.
— Да, знаю. — Посетитель кивнул на прощание. — И не задерживайтесь!
* * *
Ждать пришлось недолго. Фартовый вынырнул из темноты неожиданно, как айсберг из густого тумана.
— Не ожидал… Где Гросс?
— Его должны были взять, я предупредил его.
— Как они на него вышли?
— Кто-то из твоих людей стучит…
— С чего ты взял?
— Сейчас они ждут тебя на Большой Ордынке. Ты бы подумал, откуда им известно о твоих планах.
— Спасибо, что предупредил… Ладно, пойду, сегодня у меня много дел.
— У тебя есть где укрыться?
Кирьян загадочно улыбнулся:
— У меня надежная берлога.
* * *
Поначалу Кирьяну казалось, что Мария слегка напряжена. Был момент, когда ему почудилось, что она не одна. Сейчас он перешагнет порог, и на него со всех сторон, сбивая с ног, навалятся чекисты. Кирьян привык подчиняться своим инстинктам, которые в минуты опасности обнажались до болевого зуда. Сейчас даже улыбка у Марии была не такой, как прежде, словно она ощущала себя виноватой за то, что должно будет произойти в ближайшие несколько минут.
Кирьян покрепче стиснул рукоять «браунинга». Секунду он колебался, а внутренний голос продолжал отговаривать его от безумных поступков.
Им очень часто руководило безумство, а не рациональность и точный расчет. Но в то же время Фартовый часто поступал, вопреки подсказкам интуиции, как бы проверяя судьбу на крепость.
Нечто подобное происходило и сейчас. Перед ним стояла женщина, от которой веяло любовью и опасностью одновременно. Первое чувство, более благоразумное, советовало ему бежать от знакомого порога со всех ног. Второе — схватить любимую в охапку и тащить побыстрее в кровать.
Две противоположные стихии. Ангел и демон. Кто же окажется сильнее?
Неожиданно уголки губ Марии дрогнули, обнажив белые зубы в улыбке. И поди разберись, что здесь на самом деле — не то его поддерживал добрый ангел, не то бес заманивал в свои сети.
«Была не была!» — Кирьян перешагнул порог знакомой комнаты, и, ощутив привычные запахи, позабыл о былых волнениях.
На него никто не нападал, не сбивал с ног, не выкручивал руки. Все продолжалось, как и прежде, — Мария повисла у него на шее, самая красивая и дорогая вещь, которой он когда-либо обладал, — и не желала долго разжимать свои объятия, жадно отыскивая своими губами его рот.
— У меня никогда не было такой женщины, как ты, — с придыханием признался Кирьян.
Руки Марии уверенно стаскивали с его плеч куртку. И он понимал, что если дело будет разворачиваться столь стремительно, то до кровати они не дойдут.
— Я это знаю. Почему ты так долго не приходил?
Куртка упала на пол. Глуховато стукнулся о пол пистолет, спрятанный во внутреннем кармане.
— У меня были дела, — туманно ответил Кирьян, пьянея от аромата ее духов.
— Ты был с женщиной?
— Как только я узнал тебя, провел с тобой ночь, так остальные женщины для меня перестали существовать.
На очереди была рубашка. Кирьян почувствовал, как прохладные и проворные пальцы Марии расстегнули пуговицы. Прижавшись, она заставила замереть его сердце от восторга, а потом оно застучало как прежде — ритмично и ровно.
— Я сама тебя раздену.
— Не смею возражать, — улыбнулся Кирьян. — Только, знаешь, у меня такое чувство, что я могу задохнуться от нахлынувшего восторга.
— Ты мне нужен живым.
— Разумеется.
Брюки были брошены где-то в прихожей. Невеселая будет ситуация, если сейчас объявятся чекисты и обнаружат его без штанов.
— Ложись, я сделаю все сама, — пообещала Мария.
— Ты не будешь выключать свет?
— Ты же знаешь, я люблю заниматься этим при свете. — Она улыбалась.
Еще одна странность. Марухи были другими. Несмотря на внешнюю развязность, в постели они вели себя необыкновенно скованно и всегда пытались укрыться одеялом. Мария, напротив, старалась показать свое тело, выглядевшее совершенным. Таким телом хотелось наслаждаться бесконечно, и, даже насытившись, глаза воровато щупали его ладные овалы.
— Ты только не закрывай глаза.
— Обещаю.
Она сбросила с плеч бретельки платья, которое мягкой волной скользнуло к ее ногам. Перешагнув через платье, Мария склонилась над ним.
— Бог ты мой! — воскликнул он от восторга, который сладкой истомой парализовал его тело.
Мария укоризненно подняла голову:
— Ты обещал не закрывать глаза.
— Да, я помню.
* * *
…Мария лежала рядом, прижавшись к его плечу. В таком состоянии можно было оставаться час, день, неделю.
Не было необходимости в словах. Все понятно и так — язык тела куда красноречивее всяких слов.
Кирьян улыбнулся.
— Чему ты радуешься?
— Ты закончила гимназию?
— Конечно. А кроме того, закончила еще женские курсы. Хотела быть учительницей математики. А к чему ты это спрашиваешь?
— Откровенно?
— Хотелось бы.
— Ни одна маруха на такие изыски не способна. Так что образование — это сильная вещь!
