– Валентина Петрова убили сегодня. Застрелили в его собственной квартире.
Пьер широко распахнул глаза, выражая удивление.
– Валю? Убили? Боже, да кому он, этот чудак, помешать мог?
– Это нам и предстоит выяснить. Кстати, что вы делали сегодня с двух часов дня до четырех?
– Не помню…
– Придется напрячь память.
– Кажется, по магазинам ходил… Да, точно! Как раз в это время.
– Какие покупки делали?
– У моего друга день рождения, подарок искал. Мыло я тоже для него приобрел, но этого мало, хотелось еще что-то купить…
– А какое мыло вы для него выбрали?
– Ванильного ангелочка и кошку с кофе и корицей.
– Друг женского пола?
– Совершенно верно.
– Это не Мэри Крисмас, случайно? У нее завтра день рождения.
– Кто? – недоуменно переспросил Пьер. – Мэри? Крисмас? Что за фамилия странная? Или это псевдоним? Впрочем, неважно. У моего друга день рождения в конце недели.
– Ничего подозрительного не заметили, находясь у Валентина?
– Например?
– Может, он вел себя как-то необычно? Излишне нервничал. Был напуган. Взвинчен. Зол. Или, наоборот, был крайне возбужден, радостен.
– Ничего такого я не заметил. Да вы поймите, Валя был очень чудным человеком. Я даже думал первое время, что он дурачок. То есть умственно отсталый. А он просто чокнутый. То есть повернутый на своем деле. Знаете, кого он мне напоминал? Чарли из фильма про шоколадную фабрику. Он и внешне на Джони Деппа походил. В общем, симпатичный был мужчина. И если бы не его тараканы, девушки вокруг него вились бы роем.
Тут дверь, ведущая в кухню, приоткрылась, и в проеме показалась голова одного из поваров.
– Шеф, у нас беда! – выпалил он и посмотрел на Пьера глазами котика из «Шрека». Это означало одно – накосячили (слово Морелю нравилось невероятно, и он употреблял его с удовольствием) так сильно, что без шефа ничего нельзя исправить. Иначе скрыли бы от него – персонал Пьера побаивался.
– Что там у вас?
– Просто… катастрофа!
– Испортили трюфели?
– Хуже!
– Что может быть?..
– Разбился стакан. Вдребезги. Осколки собрали, но один, как оказалось, попал в кастрюлю с супом…
– И-и-и-и? – угрожающе протянул Пьер.
– Его выловил клиент, когда кушал, – услышал он ответ.
Да, это была точно катастрофа! Пьер сразу позабыл о полицейском.
– Не поранился?
– Нет. Но он в бешенстве.
Пьер зарычал. Этим он обычно выражал крайнюю степень возмущения.
– Менеджер уже послал ему бутылку шардоне 1987 года, но клиент продолжает бушевать!
– Надо думать, – проворчал Пьер. Он был вспыльчивым, но быстро отходил. Негативные эмоции выплескивались из него в мгновение (с тем же рыком), потом наступал покой. А порой раскаяние, если под его горячую руку кто-то попадал и тому здорово доставалось. Пьер ругал себя за несдержанность, но никогда не просил прощения. – Иди уже, я сейчас буду, – махнул он повару. Затем обратился к полицейскому: – У вас больше нет ко мне вопросов?
– Пока нет. Но вскоре мы вас вызовем повесткой.
– Значит, я могу идти?
– Да.
Пьер тут же заспешил к двери, за которой скрылся его коллега, но его остановил возглас Саркисяна:
– Вы хороший стрелок, не так ли?
– Да… – Пьер обернулся. – А откуда вы знаете? – Но тут же сам на свой вопрос ответил: – А, из журнала. Да, я отлично стреляю.
– Личное оружие имеете?
– Увы, нет. Не смог получить разрешение. Хожу в тир. Пользуюсь оружием, что выдают там. Теперь я могу идти?
– До свидания.
Пьер быстро нырнул за дверь. Настроение стало еще паршивее. Он не любил врать, а за последние десять минут он солгал дважды. Днем он не ездил по магазинам, а был занят одним крайне важным для себя делом, это раз. Два: у него имелось оружие. Он купил на черном рынке отличнейший «глок 17», но теперь его уже нет…
Глава 4
Придя домой, Левон первым делом, конечно же, помыл руки. Потом разделся: снял с себя джинсы, свитер, облачился в спортивные штаны и футболку с надписью «Сочи-2014» – адлерские родственники подарили, когда приезжали в гости. И быстрее пошел к компьютеру, чтобы проверить почту. Иногда он даже одежду не менял, только мыл руки – и сразу же в Сеть. Но сегодня он не торопился. А все потому, что не ждал хороших новостей. Но и оттягивать момент, чтобы узнать плохие, не хотелось.
Левон включил ноутбук, плюхнулся в кресло. «Интересно, какова будет формулировка отказа? – думал он, пока грузился Виндоус. – Проблемы с чем? Работой, здоровьем, родственниками… котом, который вот уже пятнадцать лет как член семьи?..»
Человек, из-за которого Левон вместо того, чтобы после трудного рабочего дня идти на кухню и погреть себе ужин, бежал к компьютеру, появился в его жизни два месяца назад. Естественно, это была женщина. И звали ее Вита.
Левон тогда болел. Сидел дома, сотрясая стены страшным кашлем. От нечего делать торчал в Интернете. И на одном из соцсайтов увидел ее фото. На нем она ела клубнику. Рот перемазан соком, за щекой ягода, глаза сияют. Левон не мог оторваться от снимка. Столько в девушке, на нем запечатленной, было задора, веселья, огня, жажды жизни. Он поставил снимку «лайк» и начал смотреть другие фото. Живые, непосредственные, зачастую смешные, не такие, как у остальных. Симпатичные девушки, а Вита, бесспорно, была симпатичной, обычно выкладывают в Сеть снимки, на которых они сногсшибательны. Позируют для них все примерно одинаково: губки надуты, спинка изогнута, ножка отставлена. Левон такие пролистывал, не рассматривая. А уж если они были сделаны самостоятельно (привет зеркалам в лифтах и примерочных), так еще чертыхался про себя. Не понимал он этой моды.
Он написал Вите. Сделал ей комплимент. Она ответила. У них завязалась переписка.
Пока Левон болел, они общались с утра до вечера. Вита жила в Тольятти. Работала дизайнером веб-сайтов. Поэтому постоянно находилась в Сети. Она нисколько не разочаровала его как собеседница. Оказалась именно такой, какой Левон ее себе и представлял: озорной, легкой, веселой. Он очень ею увлекся… И не заметил, как влюбился.
Когда Левона выписали и он вернулся на работу, общение перешло в новую фазу. Днем переписываться не получалось, только вечером. И Левон кидался к компьютеру, едва заходя домой. Вскоре они перешли в скайп. И болтали до ночи.
Прошел, наверное, месяц, когда Левон отважился пригласить Виту в гости. Она удивилась. Но обещала подумать. Чтобы девушка поскорее приняла решение, Левон пообещал оплатить ей проезд:
