– Но есть что-то непонятное… – сказал он.
– Что? – встрепенулся Георгий. – Ты садись. Хочешь выпить?
– Не сейчас, – мягко отказался Гладышев. – Так вот: фирму «Антик», даже не столько фирму, сколько лично Дубровина, одолевают какие-то странные личности. Вид у них самый разнообразный, от монахов до всяких сумасшедших, типа колдунов, «контактеров со внеземными цивилизациями», полоумных баб, набитых деньгами… Чего они все от него хотят, понять невозможно.
– Ты что? – Георгий чуть протрезвел от такого сообщения. – Ты это серьезно?
– В том-то и дело, что да! Они ему непрерывно звонят, подкарауливают во дворе дома, у квартиры. Могут всю ночь просидеть на лестнице, пока господин Дубровин в бильярд играет или кутит в ночном заведении.
Георгий уставился на Виктора непонимающим взглядом:
– Он что, не может мер принять? Разогнать их?
– Ха! Легко сказать! Как их разгонишь? Они же сумасшедшие! Невменяемые! Ты им одно, а они тебе другое. Одержимые люди, фанатики. Самое страшное, что только может быть! С такими никогда ни о чем не договоришься, ничего не втолкуешь! У них своя жизнь, непохожая на нашу. Мы говорим на разных языках!
– Подожди… – Георгий налил себе немного водки, выпил. – А при чем здесь Дубровин?
– Так и я не пойму! Почему они именно к нему липнут? Он самый обычный парень, сравнительно молодой… ни в чем таком замечен не был. Раньше, во всяком случае. На учете в психушке не находится, я проверил, даже ни разу к психиатру не обращался. С экстрасенсами и колдунами всякими тоже никак не связан. Странно…
– Ну, это раньше было. А теперь? Может, у него крыша поехала? Разве не бывает такого?
– Бывает, – пожал плечами Гладышев. – Только все равно непонятно, почему к нему эта шушера липнет? Где ты видел такое скопище полоумных?
Георгий подумал и согласился, что нигде. И что все это на самом деле странно.
– Может, он маньяк-убийца? С опасными психическими отклонениями? А?
– Такие, наоборот, в тени держатся, – возразил Гладышев. – Их почему выловить трудно? Потому, что они ничем не отличаются от обычных граждан, ведут неприметный образ жизни. Нигде не «светятся». Сделают свое кровавое дело и снова в норку спрячутся. Ищи-свищи! Маньяк может орудовать годами – и оставаться безнаказанным.
– А может, этот Дубровин начинающий маньяк, неопытный еще? Стратегию и тактику не успел выработать, – предположил Георгий.
Гладышев недоверчиво покачал головой.
– Не думаю. Тут что-то другое. Хотя кто знает… Да, вот еще что, чуть не забыл: на днях умер один из его бывших партнеров, Климов. Вроде бы Дубровин хотел скупить его фирму, что-то с долгами связано. Но это информация непроверенная, просто слухи, витающие в воздухе!
– Климов? – Георгий задумался. – Нет, не знаю. Что, тоже убит?
– Инфаркт.
– И… естественный?
– Вроде да. В любом случае Дубровина сюда никак пристегнуть не удастся. Климов умер в своем собственном кабинете, на глазах у своей бухгалтерши.
– Понял, – Георгий вздохнул с сожалением. Ему бы хотелось навешать на господина Дубровина всех собак не только Москвы и Московской области, но еще и ближнего и дальнего зарубежья.
– Это все.
– Спасибо, Витюша! – Директор «Опала» положил на стол внушительную пачку денег, подвинул к Гладышеву. – Возьми. И продолжай за ним наблюдать! Если бы ты только знал, как мне хочется набить морду этому ублюдку! Найди повод, Витюша! Без повода как-то не по-нашему. А?
Он налил себе еще водки. Прозрачной, как слеза, легкой, с тонким, едва уловимым запахом. Разве может идти с ней в сравнение всякая иноземная дребедень, все эти виски и бренди? От них только голова как чугун и в желудке будто граната взорвалась.
Рассвет, проникающий через плотно задвинутые шторы, золотил украшения на массивной вычурной мебели. Георгий любил помпезность, богатство, которое должно бросаться в глаза. В его кабинете на стенах висели огромные картины в бронзовых рамах, пахло сигарами, пышно цветущими гортензиями. А у хозяина на сердце была тяжелая пустота. Это только кажется, что так не бывает! Пустота лежала черным камнем, холодная, как дождливая осенняя ночь.
Вот это платье, пожалуй, подойдет!
Клавдия выбрала платье гранатового цвета, простое, лишенное каких-либо деталей, но необыкновенно элегантное. Единственное, что ее смущало, – длина. Колени оставались чуть открытыми. Это было пугающе и непривычно. К лицу ли ей, по возрасту ли? Как она будет себя чувствовать в таком наряде?
Сегодня утром, вынося остатки мусора, она встретила соседку с собачкой Джимми, которая едва не стала объектом преступления. Именно эту собачку, дойдя до отчаяния, Клава и собиралась похитить, чтобы затем возвратить хозяевам, за определенную сумму, разумеется. Ей стало смешно. Неужели это она вынашивала столь странные фантазии? Выходит, ее таки здорово допекло! К счастью, все настолько неуловимо и быстро изменялось, что Клавдия едва успевала отслеживать перемены в своем настроении. Сейчас оно было прекрасное!
Клавдия поздоровалась с соседкой, и та сообщила ей, что Лиза вчера вечером улетела к своему «непутевому Славке» в Канаду. Навсегда. И никому даже не сказала! Соседка была очень этим обижена: она так хотела купить у Лизки мягкий уголок, давным-давно его присмотрела… и такая неудача!
– Что вы! – обрадовалась Клава. – Все замечательно! Уголок у меня, он в моей квартире не помещается, и я его вам с удовольствием продам. Причем недорого. С условием, что вы его сразу же заберете.
Соседка, боясь, что Клава передумает, через полчаса прибежала с деньгами, и вопрос был улажен к обоюдному удовольствию. Итак, у Клавы появилась приличная сумма денег, которые можно было потратить, и она решила сходить куда-нибудь поужинать, послушать приятную музыку. С тех пор, как покойный Арнольд водил ее в ресторан, а потом непонятно почему вызверился, она нигде не была, кроме работы и дома.
То, что ей не с кем пойти, Клаву не волновало и не огорчало. Она привыкла к одиночеству. Ей хотелось доставить удовольствие не кому-нибудь, а себе. Главное, ей было что надеть; был выбор, и еще какой! Это оказалось так ново и тревожно, что у Клавдии захватило дыхание от вороха разноцветных, приятно шуршащих, мягких и шелковистых на ощупь нарядов. Мысленно посылая Лизе воздушные поцелуи, она принялась за небывалое занятие – рассматривание и примерку платьев, брюк, юбок и костюмов. Сегодняшний вечер принадлежит ей, и она должна быть королевой бала. Где-то она вычитала понравившуюся ей мысль, как «жалок тот, кто не может быть царем в своем углу». Хоть один день в жизни она будет «царем», а там – что Бог пошлет!
Мама бы не одобрила такую безумную и пустую, по ее мнению, трату денег, но Клаве впервые было наплевать на это. Ей было наплевать на то, что она отказалась от должности директора «Спектра», что она второй день не ходила торговать газетами, что дело с векселем и убийством все еще висит над ней дамокловым мечом, что… Словом, она не знала, «что день грядущий ей готовит», и это ее не пугало. По крайней мере, сейчас ей хотелось одного – радости, и она ее себе доставит! Никто и ничто не помешает ей сделать это!
