– Потому, что с тех самых пор, как у меня появился этот пиджак, все мои желания начали сбываться… самым невероятным образом. Мне кажется, что даже я сама изменилась, стала совсем другой. Я получила все, что хотела! Даже то, на что уже перестала надеяться!
– И ты веришь в силу… талисмана? Думаешь, это он?
Клавдия помолчала, потерла виски, слабо улыбнулась:
– А почему ты меня так подробно обо всем этом расспрашиваешь?
– Да потому, что это… мой пиджак! Который я давно выбросил на помойку своими собственными руками! – воскликнул Кирилл.
Теперь они поменялись ролями – Карл и Клара. Видно, так уж им было положено.
– Как… твой?!
Георгий хмурился и нервно сжимал сложенные в замок пальцы. Гладышев невозмутимо смотрел в окно на красивое, похожее на терем здание Третьяковки, на редких прохожих, на медленно падающий с неба снег.
– Ты думаешь, он придет? – спросил Георгий.
– Непременно придет! Не волнуйся.
Они поставили машину так, чтобы с дороги ее не было видно, и приготовились наблюдать. Если убийца клюнул на приманку, он обязательно явится и этим окончательно выдаст себя. Георгию других доказательств и не требовалось. Он не собирался передавать дело в милицию. Правосудие он будет вершить сам, по законам чести.
– Который час? – нетерпеливо спросил он.
– Девять пятьдесят. Еще есть время.
– Он не придет, я чувствую, он же не идиот…
– Он трус, а это гораздо хуже, – возразил Гладышев. Он тоже начал нервничать, но старался не показывать этого.
– Где он возьмет столько денег? – задал Георгий вопрос, который мучил его всю ночь.
– Какое наше дело?
Часы показывали ровно десять, когда показался тот, кого они ждали. Он шел, как пьяный, постоянно озираясь и поднимая плечи, как будто у него чесался затылок. Нелепый красный шарф свисал с одной стороны, едва не падая. Он не знал, кто ему звонил, и поэтому в каждом встречном подозревал своего таинственного врага.
– Витек, ты дьявол, слушай… Это же зять Гридина! Черт! Не может быть! Он «голубой», по-твоему, да? Может, он случайно сюда забрел?
– В десять утра? В таком виде? Он же насмерть перепуган! Он просто мертв от страха! Ты что, не видишь? И что это он озирается, как будто у него нервный тик? Это он, не сомневайся! Смотри! – Гладышев вытащил из кармана фотографию «голубых» мальчиков, показал Георгию. – Здесь он гораздо моложе, но все равно узнать можно.
– А здесь, на фото, точно он?
– Точно. Господин Жорж Экстер, собственной персоной. Я проверил. За кого ты меня принимаешь?
– Тогда это действительно он. Шакал! – Глаза Георгия налились кровью. – Мерзавец! Он у меня заплачет кровавыми слезами! Но как ты догадался?
Гладышев довольно улыбнулся. Он славно потрудился и получил прекрасный результат.
– Видишь ли… Работа у меня такая!
– А за что этот шакал убил Вику?
– Предполагаю, она его шантажировала. Работая у Гридина, она узнала, что Жорж собирается жениться на единственной дочери шефа. Я думаю, это «сватовство гусара» он затеял от отчаяния: проигрался в карты по-крупному, а отдавать было нечем. Кредиторы требовали вернуть долг, угрожали. Что делать? Тут ему в голову пришла гениальная комбинация – жениться на дочери Гридина, который и заплатит долги любимого зятя. Да не тут-то было! Господин Экстер просчитался. Бесхитростную Ксюшу и сердобольную тещу ему охмурить удалось, а Михаила Марковича – нет. Гридина спасли здоровый провинциальный практицизм и скепсис. Будущего зятя он сразу и вполне заслуженно невзлюбил; надежды, которые возлагал на его денежки Жорж, стали рушиться, а тут еще и Вика пригрозила, что расскажет о его «сексуальной ориентации». И попросила денег за молчание. Что ему было делать?
– Он мог не платить, – возразил Георгий. – Мало ли, кто что говорит?
– А фотографии? Думаю, именно этим она Экстера и припугнула.
– Черт! Но зачем Вике нужен был шантаж? Денег у нее было предостаточно!
Гладышев посмотрел на Георгия, который следил за Жоржем взглядом голодного льва, и усмехнулся.
– Тебе действительно интересно? Тогда слушай. Вика была женщина необычная, резкая, порывистая, с авантюрным складом характера. Больше всего на свете она любила острые ощущения, деньги и независимость. Думаю, в этом вы были с ней похожи. Она не могла просто жить. Работа была для нее ужасно, невыносимо скучна. Ей все время необходим был какой-то допинг, дополнительный стимулятор. Может, поэтому она имела не одного мужчину, а нескольких.
Георгий слушал, не возражая. Да, такой Вика и была, он знал это и любил ее такой. Они с ней – волки по жизни, и с этим ничего не поделаешь. Поэтому их так тянуло друг к другу.
– Как он это сделал, ты тоже знаешь? – глухо спросил Георгий.
– Предполагаю! Господин Экстер испугался, наскреб неведомыми путями нужную сумму и явился на встречу. У Вики в желудке обнаружили кофе, пирожные… Видимо, они договорились встретиться в кафе, там он ее и отравил, рассчитав дозу яда так, чтобы умерла она не сразу, а потом, в другом месте. Те деньги, что нашли у Вики в сумочке, вероятно, Экстера.
– Зачем же он ее убил, если все равно отдал деньги?
– Жорж, конечно, дурак, но не настолько же? Он понимал, что шантажист никогда не останавливается на достигнутом. Получив деньги, он потребует еще и еще. И потом, я же говорил – он трус. Запаниковал, обезумел, потерял здравый смысл…
– А отраву где он мог взять?
– Где он достал яд, я не знаю, да это и несущественно. Мы же с тобой в суд не пойдем, улики нам не нужны. Нам с тобой что нужно? Уверенность! Убийца перед нами – вот он мечется по улице, уже сообразил, что никто с ним встречаться и не собирался, что это ловушка, в которую он попался самым банальным образом!
– Так бумаги тут ни при чем? – обескураженно спросил Георгий.
– Абсолютно!
– А куда же они, в таком случае, делись?
– О! Это совсем, совсем другая история! – с оттенком легкой зависти и печали ответил Гладышев.
– Поехали, – сказал Георгий. – Нам здесь больше делать нечего.
Жорж увидел проехавшую мимо него машину, но он не знал, что за люди сидят в ней. Для него это была обычная проехавшая мимо машина. Его охватило бешенство, дикая, неукротимая злоба, когда он понял, что никто не придет на встречу, что на него просто хотели посмотреть, подтвердить свои догадки. И он, как глупое животное, попался в капкан, из которого уже не вырваться. Теперь ему конец! Ничто его не спасет – ни деньги, ни бегство. Он просто не успеет убежать – не дадут. Да и куда ему бежать? Злоба сменилась леденящим душу страхом, сжавшим его сердце железной рукой. По спине прокатилась волна холода. Ему захотелось сесть прямо посреди дороги и заплакать, громко, безутешно… но он понимал, что это ему не поможет. Все напрасно… Ему вдруг стало безразлично и немило все окружающее – и люди, и снег, и проезжающие мимо машины… Господин Экстер повернулся и побрел куда глаза глядят.
