Ждать активных действий Голубева. Лишь бы не проморгать их. Если он их переиграет, то кто-то из них или родных и близких им людей, может запросто погибнуть. Саша с Михаилом будут по обстоятельствам, исходя из реальных возможностей, контролировать Ольгу. Сегодня вечером в скайпе нужно все подробно обсудить и проанализировать с Генераловым. Может быть, и у него уже появилась новая информация. Что-то друг Петровича молчит, как там дела по поводу опознания Голубева?
— Давай-ка, Серый, звони в свой Воронеж! — Осокину не терпелось быстрее узнать обстоятельства опознания обгоревшего трупа. — Что-то не очень торопится твой друг.
— Хорошо, — Петрович взял в руки мобильник и стал набирать номер друга. — Я и сам уже весь в нетерпении.
Друг ответил сразу же и сообщил, что сам никак не смог выполнить просьбу Петровича, какого-то депутата там грохнули, и все на ушах стоят. Попросил это сделать своего подопечного опера, но тот пока ничего ему не сообщил. Сейчас он его найдет и поторопит. Потом перезвонит, пусть Петрович еще немного потерпит.
Сергей отпустил ребят, а сам с Петровичем поехал встречать Ольгу: разговор с ней предстоит достаточно серьезный, и будет лучше, если Афанасьев будет при этом присутствовать.
* * *
— Слушай, Осокин, а ты не с ума ли сошел? — Ольга была и напугана и возмущена одновременно. — Из-за твоей долбаной работы я теперь прятаться по углам должна? Девочек своих на Алтай отправил, а меня с Данькой как живца решил использовать?
— Если ты внимательно все вспомнишь, то и началась эта вся жуть пять лет назад именно с тебя, и сейчас мы расхлебываем последствия и кое-каких твоих действий. Так что не вставай в позу, а давай думать, как наиболее безболезненно выйти из этой ситуации. Валя собиралась в Питер с Данькой съездить к родственникам, пусть сегодня же уезжает и побудет там недельки полторы. Объяснишь ей сама как-нибудь поспешность такого решения. Сама одна из дома старайся не выходить. Пусть твой Игорек тебя везде сопровождает. Лучше, если будешь сидеть дома и никуда не ползать. О всех своих перемещениях сообщай мне. С тобою рядом практически всегда будет находиться кто-нибудь из нас: я, Петрович, Саша или Михаил. Пусть тебя это не беспокоит и не удивляет. Все поняла?
— Понять-то я поняла, но как долго это будет продолжаться? — бывшая жена Сергея обратилась к Афанасьеву, — Петрович! Как я могла с этим человеком еще прожить несколько лет? Представляешь, никакой личной жизни! Теперь еще и хвоста ко мне приставил.
Петрович улыбался и слушал Ольгу. Он видел, что за ее внешней бравадой и наездами на Сергея чувствовались и страх, и беспокойство, ну и, конечно же, недовольство всей этой ситуацией. Поэтому он постарался успокоить ее:
— Оленька, не беспокойся, мы постараемся разрулить положение, как можно быстрее. Если будешь слушаться нас с Серегой, все будет хорошо. Ничего не случится ни с тобой, ни с Данилой, ни с нами. Хорошо?
— Ладно, сыщики, что-то мне страшно немного, вы там постарайтесь все хорошо сделать, а я, в свою очередь, буду выполнять все ваши рекомендации. Но ради Бога, постарайтесь быстрее управиться со всем этим. Мне хватило того кошмара пять лет назад, не хочу больше повторения пройденного. И, Петрович! Береги себя и этого муженька моего бывшего. Не дай Бог случится что, кто мне алименты на Даньку платить будет?
Оля выпроводила мужчин из квартиры. Игоря дома еще не было, и оба сыщика, которые, встретив Ольгу с работы, сразу же приехали к ней домой для серьезного разговора, теперь, немного успокоившись, отправились по своим делам.
Петрович остановился у Сергея с мамой, благо места хватало, тут же был ноутбук, интернет. Наступило время связи с Генераловым, проще «Маршалом». Сыщики поторопились домой.
Когда подъезжали к дому, раздался звонок мобильного телефона Афанасьева. Звонил опер из убойного. Петрович взял телефон и нажал клавишу приема:
— Да, слушаю тебя, говори.
— Ну, ты, брат, и накаркал! Поторопил я своего опера, и вот он мне отзвонился десять минут назад. Спешу тебя обрадовать: врач-стоматолог, который делал официальное заключение по остаткам сгоревшего трупа, вернее его челюстей, и карточке Голубева Д.В., лечившего свои зубы последний раз за месяц до посадки, и который на сто процентов опознал Голубева по карточке и снимкам, вчера не пришел с работы домой. Иначе говоря, пропал без вести. Такого с ним никогда не происходило, и члены семьи очень обеспокоены. Заявление подали сразу же. Розыскное дело пока не заведено. Наши, подождут, как положено, пять дней, но и после этого не думаю, что будут напряженно искать. Как говорится «нет тела — нет дела!» А у тебя там есть какая-то информация?
— Есть, но пока все бездоказательно. Нам известен человек, который непосредственно связан с пропажей врача. Уверен, что скоро обнаружите труп с признаками насильственной смерти. Но привязать к нему нашего разрабатываемого будет практически невозможно, если, конечно, он не наследил. А он это очень хорошо делает. В смысле, не оставляет следов. — Петрович посмотрел на Сергея и добавил, — давай, мы посоветуемся, все обмозгуем, и завтра я тебе позвоню, или сегодня в районе одиннадцати вечера.
— Хорошо, позвони в любом случае. Чувствую, именно нашему отделу придется работать по этому делу, если действительно нарисуется криминальный труп этого стоматолога.
Глава 8
Пока они разговаривали, сыщики поставили машину и поднялись к Сергею домой. Друзья закончили разговор и отключились, а Сергей включил компьютер и стал настраивать скайп. Слава должен был уже ждать. Через пару минут на экране монитора появилось знакомое лицо «Маршала». Качество было неплохое, заметно даже, что Слава какой-то утомленный, усталый, но, тем не менее, в голосе чувствовалась бодрость. Молодец, держится! Осокин подмигнул ему:
— Привет, Слава, давай с тебя начнем? Что нового?
— Ну, привет, конечно! А новенькое есть. Самое главное, наверное, это то, что следствие установило: убийство Семенова и Матрюшенко совершено из одного и того же ствола. Вероятнее всего, с использованием глушителя. Ранее он нигде не светился, криминальной истории не имеет. Опера пытаются установить всю его жизнь, от рождения до сегодняшнего дня, пока ничего интересного не нашли.
— Интересное кино, — Осокин не очень был удивлен. — Это все подтверждает лишь то, что все преступления являются звеньями одной цепи и, действительно, каким-то образом связаны с пятилетней криминальной историей, в которую мы все волею судьбы были втянуты.
Афанасьев также без особого удивления принял к сведению этот факт, и тут же высказал свое мнение по данному вопросу:
— Все это так, но почему бы нашим противникам было не использовать разное оружие? Почему пистолет не скидывался на акциях, и до сих пор не скинут? Разве не проще было сделать именно так? Мы или полиция могли бы и не связать все эти преступления воедино. Напрашивается вывод, что им надо, чтобы и полиция, и мы, связали эти факты вместе. То есть, они сами навязывают нам версию, что сегодняшние преступления неразрывно связаны с прошлым. Не могу никак пока понять, кому и зачем это надо. Согласны вы со мной?
