Очевидно, свекровь пыталась придать квартире жилой вид, чтобы произвести впечатление на жильца – полотенце вон чистое повесила, холодильник включила.
Допив воду, мужчина попытался встать. Юля видела, что удалось ему это с большим трудом. Он побрел по коридору, неуверенно переставляя ноги, держась за стенки. Юля открыла в кухне форточку и пошла было к себе, но по дороге решилась все же заглянуть в Лешкину комнату, где располагался теперь этот тип.
Комната была небольшой, и половину ее занимала двуспальная кровать. Это свекровь ее сюда перетащила, она в свое время подарила ее им с Лешкой на свадьбу и никак не могла смириться с мыслью, что Юля будет на ней спать после развода.
Этот несуразный тип лежал теперь на кровати по диагонали, такой был большой, что в длину не помещался. Что-то в нем Юле не понравилось, то есть он и раньше ей не нравился, теперь же слишком расслабленной и неживой была поза. Юля испугалась, что он отдал концы. Она представила, как звонит в полицию, как приедут они, нашумят, натопчут, испугают Ежика, как раскроют все двери, и соседи будут толпиться на площадке. Единственным приятным моментом во всем этом будет то, что Юля тут же сдаст им свекровь, скажет, что это ее знакомый, которого она привела и поселила в квартире. Старая ведьма все врет, что сдала комнату через агентство, да такого жуткого мужика ни одно агентство рекомендовать не станет!
И свекровь затаскают. А если он еще и беглый уголовник, то мало ей не покажется!
Юля сделала было шаг назад, но тут же опомнилась. Если он и вправду помрет, то у нее будет больше неприятностей, чем у свекрови! Ведьма-то отмажется, а ее будут вызывать на допросы, протоколы разные подписывать. А ей Ежика не с кем оставить.
Тип, что свалился на ее голову, пошевелился и мучительно застонал. Она осторожно потрогала его пылающий лоб. Похоже, уже все сорок градусов.
Воротник рубашки был совершенно мокрый от пота. Нет, надо дать ему жаропонижающее, а то точно окочурится тут.
Уж чего-чего, а лекарств у нее в доме предостаточно. Правда, все больше детские. Но жаропонижающее найдется.
Юля решила, что такому огромному нужна не одна таблетка, а минимум две. После того, как она ощутимо хлопнула его по щеке, он открыл глаза, уставился на нее удивленно. И проглотил таблетки без слов, и воду даже не пролил.
От рубашки невыносимо несло потом. Юля открыла шкаф, который был встроенный, так что отошел тоже к Лешке, хотя она сама лично заказывала его и оплатила из своей зарплаты. В шкафу валялись всякие ненужные Лешке вещи: старые джинсы и футболки, растянутый на локтях свитер, непарные носки. Она нашла футболку почище и усмехнулась. Да, Лешка по сравнению с этим громилой мелковат будет. Ну, это дело поправимое.
Ножницы нашлись в кухне, Юля все режущие и опасные предметы держала там, вдали от сына.
Процесс переодевания прошел легко – не открывая глаз, тип сел и поднял руки, после чего Юля вышла, брезгливо неся рубашку за пуговицу. Хорошо бы ее выбросить, но она у него одна. Вот именно: у этого типа нет никаких вещей, что, несомненно, говорит не в его пользу! Но какова свекровь, это же надо так ненавидеть невестку, чтобы сознательно привести в дом такого подозрительного типа!
Стирать рубашку в машине вместе с детскими вещами она ни за что не станет – еще чего не хватало, неизвестно, по каким помойкам этот тип шатался, где ночевал! Но и оставить ее грязной нельзя – уж больно воняет, в квартире находиться невозможно. Юлия бросила рубашку в таз, залила ее горячей водой. Вода в тазу стала бурой.
Это не от простой грязи. Преодолевая отвращение, она перевернула рубашку. Ну да, вот пятна. И это не что иное, как кровь. Почему-то Юля не сомневалась, что кровь человеческая.
Вот так вот. Приплыли! Как он сказал? Не пьет, не колется. Ага, только людей убивает! Вот отчего он не в себе – нелегко, небось, человека жизни лишить. Хотя, может, для него это дело привычное? И свекровь, эта зараза, спокойно привела в дом убийцу! А может, он маньяк?
Юлия содрогнулась, представив себе, как эти огромные руки смыкаются на горле жертвы. Что делать? Звонить в полицию? Но что она им скажет? Нужно хоть узнать, кто это такой, может, он в розыске?
Юлия крадучись пробралась в Лешкину комнату. Пиджак ее незваного гостя висел на спинке стула, рядом валялись брюки. Пиджак был мятый и грязный, но, как с удивлением отметила Юлия, вполне приличный. То есть раньше был приличный. Ткань хорошая, дорогая. Украл, значит. Или с жертвы снял. Хотя… такому крупному мужику небось все на заказ шить приходится.
Левая пола пиджака была испачкана плохо отмытой кровью. Юлия уже перестала удивляться. Твердой рукой она обшарила карманы и вытащила из внутреннего паспорт.
Значит, зовут его Чумаков Иван Михайлович, лет ему тридцать семь, прописка… город Ченегда, где это? Ну, все равно, ясно только, что не местный.
С фотографии на Юлию смотрело вполне обычное лицо, не то чтобы красивое, черты хоть и неправильные, но все вместе создавало определенный эффект. Взгляд прямой, открытый, упрямая складка между бровей, волосы хорошие. Да полно, тот ли это человек? Может, он этот паспорт украл? Или убил его владельца?.. Господи, ну за что ей все это?
Тут послышался плач Ежика, и Юля испуганной серной скакнула к двери, едва успев сунуть паспорт в карман пиджака.
Иван поднялся на крыльцо, дернул за ручку двери.
Дверь была не заперта. Ну да, когда он выбежал из дома, он просто захлопнул ее с грохотом. Он был тогда так взбешен, что ни о чем не думал, ничего не видел и не слышал, глаза его застилал клокочущий багровый туман, кровь стучала в ушах, как будто там лупили в свои барабаны сумасшедшие барабанщики.
Но холодный осенний ветер отрезвил его, и, походив часа два по пустынным улицам, он пришел в себя и немного успокоился. Он понял, что нужно по-другому поговорить с Ириной. Все же они прожили вместе достаточно долго, нельзя в одночасье перечеркивать все то, что было между ними.
Он помедлил на крыльце, не решаясь войти, не решаясь продолжить этот тяжелый разговор, – и вдруг почувствовал спиной чей-то взгляд. Обернувшись, успел увидеть, как качнулась занавеска на окне соседнего дома. Ну, конечно, это теща соседа, старая мегера, на своем боевом посту. Вечно она подглядывает, подслушивает, наблюдает за чужой жизнью. Лучше бы телевизор смотрела!
Иван нахмурился, вошел в дом, закрыл за собой дверь.
И опять замер в нерешительности.
В доме что-то было не так. Что-то изменилось с тех пор, как он ушел, точнее – убежал отсюда.
Убежал, чтобы не наломать дров, не сделать что-нибудь ужасное, непоправимое… Убежал, чтобы не видеть лживых глаз жены, не слышать ее фальшивого голоса, ее искусственной истерики.
Она нарочно накручивала себя, уводила разговор в сторону, рыдала, билась головой о стену, чтобы он, позабыв все на свете, стал ее успокаивать, подавать воду, а она будет отводить его руку, отмахиваться, и в конце концов он отступится и будет мечтать только об одном – чтобы все это кончилось, чтобы она замолчала и заснула и он не слышал больше этого фальшивого голоса, что ввинчивался в мозг, и был рад хоть небольшой передышке.
