Так уже бывало не раз, а в последние месяцы – все чаще. Но сегодня он посмотрел на жену другими глазами и понял, что она все делает нарочно. Чтобы он не задавал вопросов.
Сейчас Иван прислушался.
В доме царила тишина. Такая тишина бывает только в пустом, безлюдном жилище, оставленном обитателями. Может быть, Ирина куда-то ушла? Уехала?
В нем снова начала закипать злость. Он вспомнил тот телефонный звонок, с которого все началось, вспомнил тихий, вкрадчивый голос Александры… ну надо же, они с Ирой много лет были лучшими подругами, и вдруг – такое! Правду говорят, сделать подружке гадость – большая радость! Не могу, говорит, видеть спокойно, как тебя обманывают, ты, Ваня, этого не заслуживаешь! И он, как полный дурак, слушал эту стерву! Это ужасно, но ее слова ложились семенами на благодатную почву. Потому что уже несколько месяцев он замечал, что с Ириной что-то не то, она стала совсем другой. И объяснить это можно было только одной причиной: у нее любовник.
Иван задавил в себе ростки гнева, тяжело топая, прошел через холл, поднялся по лестнице.
В доме что-то определенно изменилось, и запах… какой-то странный запах, сладковатый и тревожный, отдаленно напоминающий запах перестоявших в вазе, загнивающих цветов…
С растущим в душе беспокойством он открыл первую дверь. За ней – никого, только мрачная, настороженная пустота. Сделал еще несколько шагов, толкнул вторую дверь, дверь спальни.
Ирина лежала в кровати, отвернувшись лицом к стене. Должно быть, она прилегла отдохнуть после той безобразной ссоры и сама не заметила, как заснула.
При виде ее беззащитного затылка в светлых завитках волос Иван почувствовал щемящую жалость и нежность. Он словно вернулся в прошлое, вспомнил их первую встречу, вспомнил первый поцелуй, запах ее кожи…
Запах.
Тот запах, который беспокоил его от самых дверей, здесь стал просто невыносимым.
Иван в два шага пересек комнату, склонился над Ириной, окликнул ее.
Она не шелохнулась. Даже легкое шелковое одеяло, которым она была накрыта по самое горло, не колыхалось от ее дыхания.
Ивану стало страшно, но он еще не верил себе. Положив руку на плечо жены, он снова позвал ее по имени – но и на этот раз она не отозвалась, не откликнулась ни единым движением. Тогда он осторожно потянул ее за плечо, повернул к себе, отгибая край одеяла…
И с трудом сдержал крик.
Глаза Ирины были широко открыты. В них навсегда застыло выражение удивления и ужаса. А вся ее грудь была залита темно-красным. Вот что это был за запах – сладковатый, одуряющий, страшный запах крови…
Иван попытался нащупать пульс на шее жены, но увидел страшную рану на ее груди и понял, что Ирине уже ничем нельзя помочь.
– Что с тобой… что с тобой сделали… – пролепетал Иван и обхватил жену, прижал к себе. – Что с тобой сделали…
Потом что-то в его голове сместилось, словно кто-то щелкнул выключателем, и он произнес другой, куда более важный вопрос:
– Кто?! Кто это с тобой сделал?
Глаза снова застлала красная пелена гнева. Он шарил руками в постели, сам не зная, что хочет найти, и вдруг в его руке оказалось что-то твердое и холодное. С трудом сфокусировав взгляд, он разглядел нож. Острый, как бритва, нож с перламутровой рукояткой.
Внезапно Иван краем глаза заметил в комнате какое-то движение, сжал нож и обернулся. На какой-то безумный миг ему почудилось, что тот, кто сделал это с Ириной, все еще здесь, и ненависть придала ему чудовищные силы. Он готов был разорвать убийцу собственными руками…
Но это было всего лишь его собственное отражение в зеркальной дверце платяного шкафа.
Иван увидел себя со стороны – и ужаснулся.
Окровавленная одежда, перекошенное, страшное, полное гнева и ужаса лицо, кровь на руках, и в правой руке – окровавленный нож…
И тут он услышал звук.
Приближающийся звук полицейской сирены.
В первый момент он почувствовал какое-то странное облегчение: сейчас сюда придут люди, для которых то, что здесь произошло, обычное, будничное дело. Они станут все осматривать, начнут задавать вопросы, и тем самым ужас происшедшего как-то сникнет, отойдет на второй план, утратит свою невыносимую реальность. А самое главное – ему больше не нужно будет ни о чем думать.
Но тут он снова увидел свое отражение в зеркале, увидел его их глазами – холодными и безразличными – и тут же понял, что они подумают. Да нет, не подумают, у них просто не будет никаких сомнений, что все это – его рук дело.
Особенно если они поговорят с тещей соседа и та со сладострастным удовольствием расскажет об их ссоре… плюс к этому – вся комната в его кровавых отпечатках, и нож…
«Ну и пусть, – подумал Иван обреченно, – пусть меня арестуют. Пусть посадят. Все равно, я не смогу больше жить так, как прежде, после этого… пусть все кончится, только бы скорее».
Но тут же в его голове зазвучал другой голос – трезвый и злой.
Они, конечно, арестуют его и не станут больше никого искать. Он попадет на зону, и неизвестно, сколько там протянет. А тот, кто сделал это с Ириной, останется на свободе. И будет со стороны наблюдать за его, Ивана, страданиями…
Нет, он не доставит тому, кто это сделал, такого удовольствия.
Он найдет его. Найдет и уничтожит.
Но для этого он должен для начала остаться на свободе.
Голос рассудка взял верх.
Иван выглянул в окно. Полицейская машина уже сворачивала на их улицу.
И тут, как не раз бывало с ним в критических ситуациях, включился автопилот.
Ни о чем не думая, Иван схватил с тумбочки влажные салфетки, вытер лицо и руки, грязные салфетки сунул в карман. Переодеваться было некогда, и он надел поверх испачканной кровью одежды пальто, сунул в карман бумажник. Последний раз взглянул на Ирину, вышел из комнаты, быстро спустился на первый этаж, но не пошел к двери – на крыльце уже были слышны шаги.
Спустился в подвал, в котельную, оттуда выбрался через окно на задний двор, через маленькую калитку вышел на соседнюю улицу и быстро зашагал вперед – куда угодно, лишь бы дальше от дома, дальше от того кровавого кошмара, который он там увидел.
Холодный осенний воздух и быстрая ходьба немного освежили его, вернули утраченную способность здраво соображать, здраво оценивать свое положение.
Он понял, что здесь, в этом небольшом городе, он не сможет долго скрываться. У него просто нет такого надежного убежища, в котором можно отсидеться хотя бы несколько дней, чтобы разобраться в происшедшем, найти подлинного виновника смерти Ирины. Уже сейчас немногочисленные прохожие смотрели на него подозрительно, так что совсем скоро полиция выйдет на его след.
Затеряться можно только в большом, огромном городе, в людском море, где никому ни до кого нет дела.
