Виктор восхищенно уставился на Жозефа. Ученик определенно делает успехи, так, глядишь, вскоре превзойдет учителя.
– А если его заинтересует, откуда взялся в прянике яд, который он наверняка обнаружит? Что я скажу?
– Что свинку состряпал я в целях научного эксперимента – мол, хочу представить на его непогрешимый суд новый метод истребления ближнего своего. Короче, я пишу очередной роман и в нем убийца вооружен знанием современной фармакологии. Аптекарь будет счастлив поучаствовать в создании литературного произведения в качестве консультанта.
– Браво, Жозеф! И договорились – после обеда я отпущу вас на Биржу. А сейчас предупредите Айрис и свою матушку, что, если почтальон или посыльный, в униформе или в обычной одежде, доставит им пряничных свинок, они должны немедленно выкинуть эту гадость в корзину.
– Какой же я все-таки молодец! Не зря настоял на том, чтобы к нам в квартиру провели телефонную линию, когда Айрис забеременела. Правда, если к телефону сейчас подойдет матушка, придется мне выслушать «Марсельезу» на бретонском…
Ответила действительно Эфросинья – по обыкновению завопила в рожок как резаная, а услышав предупреждение сына, повысила голос еще на пару октав:
– Свинку?! Кому это в голову придет послать свинину твоей жене-вегетарианке?!
– Не свинину, матушка, а пряничную свинку!
– Не ори мне в ухо, я не глухая! Никто нам пока подарков не присылал, и не приходил никто, только Мишлин Баллю – тот еще подарочек, опять жаловалась на своего кузена Альфонса!..
Месье Шодре был увлечен беседой с профессором Мандолем, бывшим преподавателем химии из Коллеж де Франс: они как раз обсуждали опасности, связанные с использованием целлулоида – легковоспламенимого материала, с помощью коего иные умельцы теперь запечатлевали несуразные «движущиеся картинки».
– Вы только подумайте – это же продукт реакции синтеза на базе пироксилина и камфары! Одна искра – и так бабахнет! – сокрушался профессор. – Я не намерен рисковать собственной жизнью только ради того, чтобы полюбоваться выходом рабочих с завода или «Отходом Иветты ко сну», мне, знаете ли, отходов ко сну моей супруги хватает…
Потом речь зашла о редчайшей патологии под названием «арифмомания». Ею страдал некий юный житель Бордо – он полагал своим долгом пересчитывать буквы во всех словах, которые произносил. Дальше двое ученых мужей собирались развенчать миф о ложном микробе «плешивости обыкновенной», якобы вызывающем облысение и выявленном молодым исследователем месье Сабуро, но тут Виктора, уже некоторое время стоявшего у аптекарского прилавка и пытавшегося обратить на себя внимание, одолел такой приступ кашля, что он сложился пополам, а перепуганный месье Мандоль поспешно покинул заведение.
– Месье Легри, – вздохнул аптекарь, – мне неловко вам, тяжелобольному человеку, об этом говорить, но не могли бы вы прикрывать рот рукой, когда кашляете? А то ведь микробы не дремлют. И кстати, советую вам воздержаться от курения турецких сигарет – их набивают соломой. Какой марки сироп от кашля предпочитаете? Я бы порекомендовал вам…
– А кто тут кашлял? Я? О, не обращайте внимания, я вовсе не болен – просто в горле запершило. Причина моего визита к вам совсем в другом.
– О чудо! Неужто Жозефу удалось разыскать полное собрание «Политических портретов» Эжена де Меркура, которого мне так не хватает?
– Увы, нет.
– Какая жалость. Зато мадам Шодре не устает восхищаться купленной у вас «Партией Левой Ноги».
– Приятно слышать. А пришел я, собственно, вот зачем. Извольте взглянуть: пряничная свинка, начиненная особым веществом. Жозеф бросает вам вызов – попробуйте это вещество определить.
– Держу пари, это как-то связано с его новым романом-фельетоном! – оживился месье Шодре. – А вещество, надо полагать, ядовитое?
– Maybe… Who knows…
[354]
Не исключено. Ответ от вас нам нужен чем раньше, тем лучше. Вы сумеете закончить анализ до часа закрытия?
– Постараюсь. Видов отравляющих веществ не так много, как, возможно, думает наш писатель. Есть яды минеральные – мышьяк, серная кислота, цианистый калий. Есть ядовитые бактерии, но их я исключаю сразу, поскольку они опасны и для самого́ отравителя. Далее – органические яды, выделяемые, например, насекомыми или змеями, а также стрихнин и прочее. Ну и яды растительного происхождения. Последние самые многочисленные, наиболее известны из них цикута, опий и белладонна. Однако, какой изысканный ход – использовать пряничную свинку, узнаю́ романиста по воображению! Если клиенты не потянутся вереницей, я выдам вам заключение к вечеру. И помните, месье Легри: непременно закрывайте рот рукой, когда кашляете, – болезнетворные микробы всегда готовы найти новую жертву!
…По дороге в книжную лавку Виктор мимоходом заметил на ограде палисадника рекламную афишу и остановился.
РАСТЕНИЯ И ЦВЕТЫ ДЛЯ ВАС!
Саженцы и семена на будущий сезон
Отдел оптовых продаж магазина
«РОЗА И РЕДИСКА»,
ул. Миньон, д. 21.
В голове мелькнула неожиданная ассоциация. Где-то он видел совсем недавно статью о сорняках… Где же?.. Ах да, в той ужасной гостиной, где он томился в ожидании Амедэ Розеля! А что за газета? «Фигаро», «Голуа», «Эклэр»? Это было в понедельник… На первой полосе еще была цветная гравюра: королеву Викторию торжественно принимают в Шербуре. Точно, иллюстрированное приложение к «Пти журналь», которое выходит по воскресеньям! Редакция находится в доме номер 61 по улице Лафайет, рядом со сквером Монтолон, то есть поблизости от обиталища дражайшего месье Розеля. Быть может, речь в статье шла о вредных растениях – или ядовитых?
Виктор решил немедленно все проверить.
Прозванная американцами «колоссом среди газет» из-за феноменальных тиражей, «Пти журналь» придерживалась четкой издательской политики: никаких полемических статей и дискуссий, зато в изобилии раздутые факты, истории из обыденной жизни, романы-фельетоны за авторством модных писателей, сенсационные новости, скандалы, кровища – все это день из дня предъявлялось читателям и пользовалось неизменно растущим успехом. Репортеры «Пти журналь» не обходили вниманием ни единого преступления в самом распоследнем захолустье – всякое удостаивалось многочисленных колонок, насыщенных жуткими подробностями. Четыреста тысяч экземпляров в день – число нешуточное! Каждое воскресенье выходило иллюстрированное приложение с гравюрой в десять цветов, отпечатанной на хромотипографических ротационных машинах месье Маринони. Гравюры являли читателям драматические сюжеты или батальные сцены и продавались по всей Франции за пять сантимов.
Снабдив Виктора всеми этими сведениями, долговязый архивариус в пенсне, призванный знакомить читателей с несвежими выпусками газеты, отвел посетителя в зал, где со всем тщанием хранились подшивки номеров «Пти журналь» за последние годы.
