— Ничего подобного! — перебил его Теодоракис.
— Позвольте мнесказать, — холодно произнес Тейссен.
— Но вы лжете!
— Мы еще посмотрим, кто здесь лжет.
Головы людей поворачивались из стороны в сторону, как во время теннисного матча. Атмосфера накалялась, и в зале стало жарко. Многие обмахивались брошюрами общественного инициативного комитета. Тейссен, улыбаясь, вновь обратился к публике.
— Дамы и господа, не в моих привычках полоскать на публике грязное белье, но я не могу допустить, чтобы исключительно из чувства мести чернили один из наших проектов. — Его голос, чуть более низкий, чем у оппонента, звучал спокойно и убедительно. — Господин Теодоракис был уволен без предупреждения, проиграл несколько процессов против нас в суде по трудовым спорам и теперь жаждет мщения. Пожалуйста, не верьте сказкам, которые он вам рассказывает!
Ропот в зале усилился. Если суд по трудовым спорам оправдал работодателя, значит, служащий совершил серьезный проступок. Это знал каждый. Величественным жестом Тейссен предоставил слово Теодоракису и сел на свое место.
Последовала пауза, продолжавшаяся до тех пор, пока не стих шум.
— Мы хотели бы привести некоторые факты, — сказал Теодоракис, обращаясь к публике, внешне невозмутимый, но внутри наверняка кипевший от злости. — И вы сами решите, кому и чему верить.
Ловко, подумал Боденштайн. Ему было интересно услышать аргументы общественного инициативного комитета. Теодоракис принялся перечислять ошибки и нарушения, допущенные городом, округом, министерством охраны окружающей среды и проектной организацией.
— Ложь, — лаконично произносил Тейссен после каждой фразы. В зале стояла мертвая тишина, и можно было бы услышать звук падения булавки.
— Вы не могли бы придержать язык? — раздраженно бросил ему наконец Теодоракис.
— Это вам следовало бы придержать язык, — ответил Тейссен со снисходительной улыбкой. — Публично делая подобные заявления, вы подвергаете себя серьезной опасности. Впрочем, вам не привыкать терпеть поражения.
Теодоракис рассмеялся и пожал плечами.
— Давайте не будем переходить на личности. Подобные выпады, господин Тейссен, не делают вам чести, — произнес он спокойным тоном. — Я выступаю здесь как представитель граждан, стремящихся помешать осуществлению совершенно бессмысленного проекта, который имеет лишь одну цель — пополнить кассу «ВиндПро». Вы пытаетесь дискредитировать меня — пожалуйста. Все, что я сегодня говорю с этой трибуны, можно будет потом прочитать на нашем сайте, поэтому не трудитесь зря.
Тейссен хотел что-то возразить, но Теодоракис не дал ему раскрыть рта.
— И вот, для того, чтобы поставить нас перед свершившимся фактом, — сказал он и показал пальцем сначала на Тейссена, затем на бургомистра, — «ВиндПро» и город наняли фирму, которая, вопреки всем договоренностям, уже в понедельник утром намеревается тайно приступить к раскорчевке намеченного для строительства участка! Как можно верить этим двум алчным лжецам?
На это ни у бургомистра, ни у Тейссена не нашлось возражений. Последовавшая словесная перепалка сопровождалась оглушительным свистом и возмущенными криками. О взвешенной, мирной дискуссии уже не могло быть речи. Неожиданно в плечо бургомистра ударился брошенный кем-то помидор, испачкав соком пиджак.
Боденштайн вынул мобильный телефон и выбрал номер Кема Алтуная.
— Вызовите подкрепление и идите в зал, — приказал он. — Скажите распорядителям, чтобы они открыли запасной выход.
— Лжецы! Лжецы! — скандировали несколько молодых людей.
— Тихо! — крикнул в микрофон соратник Теодоракиса, который до сих пор хранил молчание. — Соблюдайте тишину!
— Лжецы! Лжецы! — не унималась молодежь.
На бургомистра и Тейссена посыпались помидоры и сырые яйца. Кое-что перепадало даже Теодоракису, но он, казалось, не обращал на это никакого внимания. Онемевшая от ужаса госпожа доктор забралась под стол.
— Я не потерплю такого безобразия! — проревел бургомистр с побагровевшим лицом и бросил свой микрофон на стол.
Свист, усиленный динамиками микрофонов, заглушал голоса Теодоракиса и Тейссена. Когда Херцингер спрыгнул со сцены и пошел к боковому выходу, шум в зале усилился. Люди поднялись и тоже хлынули в направлении выхода. Боденштайн с тревогой подумал о своих родителях, которые сидели где-то в первых рядах. Очередной помидор попал бургомистру в лицо, и тот, придя в бешенство, начал пробираться через ряды стульев в сторону метателя. Боденштайн с изумлением наблюдал за тем, как он залепил тому оплеуху, прежде чем кто-то успел ему помешать. В проходе тут же вспыхнула потасовка, и спустя несколько мгновений зал погрузился в хаос.
— Он что, спятил? — Пия оттолкнулась от стены. — Ему нужно бежать, иначе из него сделают отбивную.
— Не двигайся с места!
Боденштайн хотел заслонить Пию, но толпа поглотила его и повлекла за собой. В следующую секунду он потерял ее из вида. Под аккомпанемент улюлюканья на бургомистра обрушилась половина запасов овощной лавки. Он пытался защититься, прикрывая голову руками. Пол устилал слой раздавленных овощей, ряды прикрученных друг к другу болтами стульев переворачивались, люди кричали, спотыкались, скользили и падали.
— Помогите! — кричала женщина. — Я хочу выбраться отсюда!
Люди с искаженными лицами в панике бросились к выходу, летели в стороны стулья, в зале воцарился настоящий шабаш. Боденштайна сильно прижали к стене, и в какой-то момент он почувствовал, что не может вздохнуть. Оливер искал глазами в толпе Пию и одновременно пытался отогнать беспокойные мысли о родителях. Лишь бы у них хватило здравого смысла просто оставаться на месте.
— Сделай же что-нибудь! — Клаус Фаульхабер схватил Яниса за руку. — Это плохо кончится!
— Что я должен делать? — Янис пожал плечами и ухмыльнулся. — Этот идиот поддался на провокацию пары буянов. Сам виноват.
В задней части зала возникла сумятица. Около сотни людей хотели выбраться наружу, но открыта была только одна створка дверей.
— Черт возьми, — озадаченно произнес Янис, осознав, что немногочисленные распорядители окончательно потеряли контроль над ситуацией.
Рядом с ним ожила дама из министерства. Она вылезла из-под стола, сбежала по лестнице со сцены и открыла дверь бокового входа. За ней бросился Тейссен и тут же растворился в темноте. До сих пор люди в партере сидели на своих местах, словно парализованные, теперь же они поднялись и потянулись к открытой двери — гораздо более дисциплинированно, нежели истеричная толпа в задней части зала.
Янис увидел светловолосую женщину-полицейского, которая двинулась вслед за бургомистром к боковому выходу. Пришла пора исчезнуть. Он не имел ни малейшего желания давать показания, у него были дела и поважнее. Ни Рики, ни Ники нигде не было видно, но им наверняка уже удалось выбраться из зала. Он схватил со стола папку и направился к дверям. Оказавшись спустя несколько секунд на свежем воздухе, сунул руку в карман куртки за ключом зажигания.
