Книга Пари с морским дьяволом, страница 25. Автор книги Елена Михалкова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Пари с морским дьяволом»

Cтраница 25

– У меня есть своя любимая цитата.

Режиссер обратился в слух.

– «Я умею быть храбрым, когда постараюсь, поверьте мне. Вся штука в том, чтобы постараться».

Аркадий обдумал и кивнул:

– Кажется, понимаю.

– А ваша любимая?

– О, их много! Хотя ближе всего мне про путь, который короче, если идти вдвоем.

Он улыбнулся мечтательно, но вдруг застеснялся и уткнулся в тарелку с гуляшом.

– Вы давно женаты? – мягко спросила Маша.

– Три года. Совсем немного.

Она решилась сделать еще один шаг:

– Жена о вас так заботится…

– Кира меня спасла, – посерьезнел Аркадий. – Натурально спасла, без всяких метафор. Вышло так, что я лишился своего детища. Театр «Гаврош» – не слышали? Его отобрали под частную клинику. Я пытался бороться, но бюрократическая машина переехала меня и раскатала. – Он улыбнулся собственному пафосу, как бы приглашая и их посмеяться над собой, но в глазах застыла боль. – Я уже, знаете ли, полагал, что жизнь кончена. И вдруг, как ангел во тьме ночной, появляется Кира, прекрасная и грозная, и заявляет, чтобы я не смел сдаваться. У меня, видите ли, дар, а я его уничтожаю! Надо вам сказать, – добавил он, доверительно подавшись к Маше, – что до этого я видел ее один раз в жизни и совершенно не запомнил.

Аркадий театрально схватился за голову:

– Нет, вы представьте: незнакомая женщина предстает передо мной и требует, чтобы я взял себя в руки. А для начала немедленно поехал с ней.

– И вы поехали? – улыбаясь, спросила Маша.

– Как будто у меня был выбор! Поехал, конечно. А надо вам сказать, я к этому моменту совершенно оскотинился. Стыдно, но правда. Кира недрогнувшей рукой отправила меня на лечение. А пока я избавлялся от последствий алкогольной интоксикации, выбила у префекта разрешение использовать площадку заброшенного танцевального клуба. Там царили голод и разруха! Но самое главное оставалось в сохранности: сцена! Когда я вышел из клиники, мне вручили самый ценный подарок, который я когда-либо получал. Это вернуло меня к жизни лучше всяких врачей и лекарств. Вот уже два года мы с ребятами ставим там спектакли.

– А как называется ваша студия?

– «Зеленый театр». Потому что здание выкрашено в безумный лягушачий цвет.

– Оно теперь принадлежит вам? – уточнил Бабкин.

Аркадий помрачнел и качнул головой:

– В том-то и дело, что я только арендатор. С этим связаны мои самые серьезные переживания. Именно от них я и сбежал на «Мечту». Но давайте не будем о грустном!

– Да, давайте будем о «Трех мушкетерах»! – подхватила Маша.

Если ее энтузиазм и озадачил Аркадия, тот сумел это скрыть.

– Полклопа, как говорят мои дети, полклопа. Почему бы и нет?

– Лет… м-м-м… лет девять назад вы ставили «Трех мушкетеров» и отказали одному из претендентов на роль Атоса, – напрямик бухнула Маша. – Вы, конечно, этого не помните, но…

– Вообще-то отлично помню, – перебил режиссер.

Маша по-птичьи наклонила голову набок и недоверчиво уставилась на него.

– Помните?

– Разумеется. Еще бы я такое забыл!


Алину Зеленскую считали образцовой матерью. Трое детей, мальчик и девочки-двойняшки, одетые как куклы, и с ними – молодая мама, ухоженная и всегда прекрасно выглядящая. На них приятно было посмотреть.

Алина никогда не играла с детьми, не пекла с ними печенье, не учила песенки и не делала уроки – всем этим занималась няня. Но на общественных мероприятиях она появлялась в компании своих очаровательных погодков, привлекая всеобщее внимание.

Она и в самом деле выглядела идеальной мамой. Мамой-с-обложки.

В действительности Алина Зеленская не любила детей. Своих еще терпела, чужих выносила с трудом.

Однако она очень нравилась себе в роли матери.

Вообще-то говоря, Алина просто обожала себя в этой роли. Когда она, такая элегантная, стройная, с прекрасным маникюром и прической, слышала за спиной восхищенные шепотки («сколько-сколько детей? Не может быть!»), ее охватывало глубокое удовлетворение.

Вызывать восхищение и зависть – разве не это высшее счастье?

У Алины не было ни особых талантов, ни серьезных устремлений. Она не была умна или добра. Если бы ее спросили, чего она хочет на самом деле, для себя, не принимая в расчет окружающих, Алина растерялась бы. Как это – не принимать в расчет окружающих? А кого же тогда принимать в расчет?

Она была из тех, кто начинает курить, глядя на рекламные плакаты «Мальборо». Пьет мартини, потому что в журнале прочитала, будто пить мартини – это элегантно. И рожает детей, потому что это единственное, что у нее получается легко и без усилий.

Дети у Зеленских были чудесные: с льняными локонами, розовыми щечками, здоровенькие и спокойные. Ей пришлось родить троих, чтобы глянцевая картинка, маячившая в ее голове, совместилась с реальностью. В правильной семье должно быть трое малышей – не потому, что родители любят детей, а потому, что это красиво и вызывает восторг.

Без преувеличения можно сказать, что у Алины было сильно развито эстетическое чувство.

Она даже собаку завела – лабрадора, хотя дети просили маленького черного пуделя, щенка от умнейшей соседской суки. Но пудели нравятся не всем. К тому же черный песик невыигрышно смотрится на фотографиях. Алина учла все это – и купила лабрадора. Щенок был глуповат и трусоват, его едва удалось научить простейшим командам. Но зато как гармонично они смотрелись в парке, когда Джек бегал за мячиком!

Четвертого ребенка Алина родила из зависти.

На детской площадке вместе с ними гуляла еще одна многодетная семья. Алина всегда смотрела на мать со смесью брезгливости и любопытства. Это была маленькая остроносая женщина, похожая на галчонка, – нелепая, взъерошенная, одетая в дешевые вещи, как будто с рынка или с чужого плеча. Она с раннего утра появлялась во дворе со всем своим выводком: четверо детей, старшему пять, младшему год. Детишки тоже были одеты, с точки зрения Алины, невесть как. К концу прогулки они выглядели чумазыми оборванцами, потому что мать-галка не только разрешала им плескаться в лужах и возиться в грязи, но и сама с удовольствием принимала в этом участие.

Дети ее обожали. Причем и свои, и чужие. Неопрятная «галка» могла часами играть с ними в «магазин кукол» или варить суп из листьев подорожника. Она заразительно хохотала, показывая плохие желтые зубы, и дети хохотали вместе с ней.

Алина чувствовала, что их сравнивают. Старушки на скамейке чесали языками – конечно, о ней и о «галке», о ком же еще! Проезжавший мимо на велосипеде сосед кивал ей – и, разумеется, отмечал, какие разные женщины перед ним! Алина не могла представить, чтобы кто-то, заметив ее, немедленно не начал о ней размышлять.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация