— Но я вовсе не…
— Держите и не спорьте.
Судя по тому, с какой жадностью незнакомец уплетал картофелину, сытный завтрак, о котором он говорил, был выдуман. Съев картофелину, незнакомец тщательно облизал пальцы, затем улыбнулся и вдруг сказал, обращаясь почему-то к Пирогову:
— Господа, а позвольте мне путешествовать с вами.
— Вот еще, — фыркнул Пирогов. — Много вас на дармовые-то харчи.
— Как вам не стыдно, Пирогов! — гневно осадил его Алеша. — Человек просит, а вы! Конечно, присоединяйтесь. Как вас зовут?
— Миронов, — представился незнакомец. — Евгений Александрович. Бывший учитель. Честное слово, господа, я вас не обременю. Просто буду держаться рядом, и все.
Пирогов смерил его щуплую фигуру недоверчивым взглядом и, неожиданно смягчившись, сказал:
— Ладно, черт с вами. Может, когда и сгодитесь. Я читал, что с помощью линз огонь можно разжечь. Правда, сам никогда не пробовал, не довелось.
Миронов улыбнулся.
— Если задумаете разводить костер — мои очки к вашим услугам, — добродушно ответил он.
* * *
Нестор Махно взвесил шашку на ладони, проверяя ее балансировку.
— Хороший подарок! — Он слегка отвел руку в сторону и резко рубанул шашкой воздух. — Ай, хороша! Я ваш должник, комиссар!
— Пустяки, — ответил ему человек в серой шинели и кожаной фуражке, сидевший по другую сторону стола. Он был худощав, бледен и тонкогуб. Небольшие, глубоко посаженные глаза смотрели из-под почти голых надбровных дуг настороженно. Руки бледнолицего покоились в карманах шинели, воротник был поднят, как будто человек опасался сквозняков. — Я слышал, вы задержали мальчишку. — Голос его звучал глухо и сипло, отдаваясь в ушах у Махно неприятным поскребом. — Гимназиста.
— Мальчишку? Гимназиста? — Махно посмотрел на гостя и прищурился. — А почему вы им интересуетесь?
Человек в шинели, не вынимая рук из карманов, резко подался вперед.
— Мне нужен этот мальчишка!
— Нужен? — Махно усмехнулся. — Остыньте, товарищ Глазнек. Я его отпустил. Еще утром.
— Как? — Кадык на шее комиссара дернулся. — Как отпустили?
— Вот так, просто. Я не воюю с детьми.
— С детьми? — Серый человек недобро осклабился. — Щенок обвел вас вокруг пальца, как…
— Я сказал — остыньте, — резко оборвал его Махно. — Кажется, это не я у вас в гостях, а вы у меня.
Комиссар снова откинулся на спинку стула. Руки его по-прежнему покоились в карманах шинели. Он посмотрел на Махно исподлобья и спросил:
— Вы его хотя бы обыскали?
— А чего это вы им так интересуетесь?
— Обыскали или нет? — повысил голос комиссар.
Щека Махно нервно дернулась.
— Сбавьте обороты, Глазнек. Я не терплю, когда на меня повышают голос. Последний, кто это сделал, лишился языка. Я вырвал его собственными руками.
Комиссар крепко сжал зубы, на скулах у него заиграли желваки. Несколько секунд он молча смотрел на Махно, затем плечи его слегка обмякли, и он сказал:
— Простите, я не хотел грубить. Так было при нем что-нибудь или нет?
— Что, например? — уточнил Махно, в скучающих глазах которого зажглось любопытство.
— Что-нибудь… необычное.
— Туманно выражаетесь, Глазнек. Нет, при нем не было ничего необычного. Ни оружия, ни денег, ни бумаг. Ничего, что могло бы вас заинтересовать.
— Когда вы его отпустили?
— На рассвете. — Махно наткнулся на холодный взгляд комиссара и недобро прищурился. — Не понимаю, зачем он вам понадобился? Это простой мальчишка. Он не может угрожать делу революции.
— Он владеет важной информацией, — сказал комиссар. — У меня к вам личная просьба. Если он попадется вашим людям — дайте нам знать. Наша благодарность не будет иметь границ.
Комиссар вынул правую руку из кармана шинели и положил на стол бархатный мешочек, стянутый бечевкой.
— Это вам. Подарок.
Махно поднял брови.
— Как? Еще один?
— В знак дружбы, — пояснил комиссар.
Махно криво усмехнулся, взял мешочек, ослабил веревку и с любопытством в него заглянул.
— Дорого вы цените этого щенка, — задумчиво проговорил он. — Неужели он и впрямь того стоит?
— Для кого как, — ответил комиссар.
— Хорошо. — Махно снова затянул мешочек и спрятал его в карман. — Считайте, что мальчишка у вас в руках.
Комиссар поднялся из-за стола.
— Уже уходите? — с усмешкой поинтересовался Махно, разглядывая долговязую и сухую, как мертвое дерево, фигуру комиссара.
— Да, мне пора.
— Можете остаться на обед, — предложил Махно.
— Нет времени. Еще раз простите за вторжение.
— Ничего. — Махно насмешливо дернул щекой. — Одним делом занимаемся. Что-то еще? — спросил он, заметив, что комиссар медлит и словно бы о чем-то раздумывает.
— Да, — ответил тот. — Просьба. Не могли бы вы выдать нам мандат, чтобы мы могли беспрепятственно продвигаться через ваши кордоны?
— Мандат? Это запросто.
Махно достал из стола лист бумаги, обмакнул перо в чернильницу, быстро набросал несколько строк и подмахнул их подписью. Протянул бумагу гостю:
— Держите.
Комиссар Глазнек скользнул по строчкам взглядом.
— Годится? — поинтересовался Махно, насмешливо следя за ним.
— Вполне. Спасибо.
Глазнек спрятал мандат в карман шинели, кивнул Махно, повернулся и направился к двери.
— Эй, комиссар! — окликнул его Махно.
Тот остановился и обернулся.
— Что?
— Забыл сказать. Мальчишка ушел не один, с ним еще двое. Один очень опасен.
— Кто такой?
— Представляется итальянцем.
— Итальянцем? — Тонкая губа комиссара слегка приподнялась, как у пса. — Очень интересно. Его вы тоже «отпустили»?
Махно, не выносивший насмешек, слегка побледнел. Комиссар это заметил и примирительно произнес:
— Ладно. Надеюсь на вашу помощь. Всего хорошего.
Он бесшумно, как тень, выскользнул за дверь, плотно притворив ее за собой.
Из соседней комнаты, кутаясь в белый ажурный платок, вышла Галина. Махно сидел вполоборота, положив локоть на стол и опустив голову. Лицо его было бледным, в глазах застыла злоба.
Заслышав шаги Галины, он поднял голову, пристально на нее посмотрел, затем снова уткнул взгляд в пол и тихо процедил:
