— А есть разница?
Отец Андрей кивнул:
— Конечно.
Да и когда мы от пророков слышали
Благие вести? Только боль и страх
Оракулы сулят… —
процитировал он.
— Верно, — пробормотал Ларин, глядя на дьякона изумленным взглядом. — Только боль и страх… А с провидением разве не так?
Дьякон покачал головой:
— Нет. Христианское провидение предлагает человеку свободу выбора пути, а фатум — лишь страх перед неизвестностью.
Ларин отвел взгляд.
— Пожалуй, мне и впрямь стоит заняться вашим Богом, — пробормотал он.
Тут в разговор вмешалась Марго, которой порядком надоело, что мужчины, болтая о разных глупостях, игнорируют ее присутствие.
— А я читала другое, — сказала она. — Я читала, что Иисус, из ненависти к фатуму, поднялся на небо и разрушил расположение сфер. Чтобы люди перестали обращаться за советом к звездам.
— Это было очень неблагоразумно с его стороны, — съязвил Ларин. — Представляешь, какой кавардак там теперь творится?
Марго хотела ответить на остроту, но в этот момент в прихожей мелодично запиликал домофон.
— Кого там нелегкая принесла, — ворчливо проговорил Ларин. — Вы, ребята, не волнуйтесь. Кто бы это ни был, я его выпровожу.
Он поднялся с дивана и, пошатываясь, прошел в прихожую.
— Да! — послышался из прихожей его сердитый голос. — Кто это?.. А, черт… Да нет, все в порядке. Поднимайтесь — открываю.
Ларин вернулся, встал в дверях и виновато произнес:
— Маргоша, прости меня подлеца, но к нам поднимаются гости. Я совсем забыл, что пригласил их.
— Что за гости? — встревоженно спросила Марго.
— Чета Барышевых, ты их знаешь. Респектабельный лицемер и его шлюшка жена. Я бы послал их к свиньям, но не могу. У этих поросят большие связи, которыми я предполагаю воспользоваться для раскрутки своей будущей книги.
— Но ведь Барышев вроде простой художник?
— Ты отстала от жизни, детка. Теперь он — модный галерист и по совместительству главный редактор глянцевого журнала.
В дверь позвонили.
— Ага, приперлись, — сказал Ларин, красноречиво провел ладонью по шее, повернулся и ушел в прихожую.
Через минуту он вернулся в комнату в сопровождении высокого модно стриженного мужчины в дорогом костюме и смазливой блондинки в вечернем черном платье с глубоким декольте, открывающем роскошный силиконовый бюст.
— Ну, знакомьтесь, — сказал Ларин. — Этот вот серьезный господин — отец Андрей. Он священник. А Марго вы и без меня знаете.
— Игорь Барышев, — представился мужчина, пожимая дьякону руку.
Блондинка расцеловалась с Марго, затем одарила отца Андрея ослепительной улыбкой.
— Меня можете звать Вероника, — сказала она. — Я супруга этого напыщенного пижона. Пока еще супруга.
— Никогда не поздно это изменить, — холодно заметил Барышев, протягивая Ларину пакет.
Ларин выгрузил из пакета четыре бутылки французского шампанского, баночку черной икры и несколько мясных и рыбных нарезок.
Ларин окинул взглядом их наряды и поинтересовался:
— Что за парад, старички? Отмечали «золотую» свадьбу?
— Что ты, Ларик, мы не так молоды. Золотая свадьба была у нас в прошлом году, — сострила блондинка. — Мы к вам прямо с презентации новой коллекции Биккембергса. Бог мой, что это была за вечеринка! Представьте себе столы, сплошь уставленные…
— Дорогая, это никому не интересно, — оборвал ее муж.
— И все-таки это был настоящий…
— Ты можешь говорить о чем-нибудь другом, кроме вечеринок?
Блондинка пожала голыми плечами:
— Не нравится — не слушай. Между прочим, на этой вечеринке я встретила Швыдкого. И знаете, что он мне сказал? Что мне очень идет это платье и что я самая красивая самка на вечеринке. Представляете? Он так и сказал — «самка»!
Блондинка залилась смехом. Барышев неприязненно посмотрел на жену, затем повернулся к дьякону и сказал:
— Не обращайте внимания. У нее скоро критические дни, а в их преддверии она сильно глупеет от переизбытка гормонов.
— Ты просто завидуешь моему умению расслабляться, — сказала блондинка.
— С чего тебе расслабляться, если ты никогда не напрягаешься? — язвительно ответил Барышев.
Супруги одарили друг друга ядовитыми взглядами.
— Хватит скандалить, старички, — осадил их Ларин. — Давайте за стол!
За столом Барышев вел себя чинно и солидно. Блондинка же, наоборот, старалась (скорей по привычке, чем умышленно) всеми способами привлечь к себе внимание. Ее внушительный бюст то и дело норовил вывалиться из декольте.
— Вечно у тебя в квартире срач, Ларин, — брезгливо надула она нижнюю губу. — Женился бы хоть, что ли? Что ни говори, а в браке есть свои плюсы.
— Да, я вижу, — ухмыльнулся Ларин.
— Это ты про Игорька? Просто мне не повезло. Возможно, ты окажешься более везучим.
Муж блондинки никак на это не отреагировал. Марго кашлянула и спросила у него:
— Игорь, так чем ты сейчас занимаешься?
— У меня несколько новых проектов, — солидно ответил Барышев.
Ларин хмыкнул:
— Проекты! Какие к свиньям проекты? Единственный проект, который должен интересовать человека, это его собственная жизнь.
— Мои проекты и есть моя жизнь, — возразил Барышев.
— Куда деваться, — усмехнулась Вероника. Она отпила шампанского, пристально посмотрела на дьякона и провела кончиком языка по кромке бокала.
— А что за проекты? — вежливо поинтересовался у гостя отец Андрей.
Барышев повернулся к нему и приосанился.
— Недавно мы учредили премию за лучшее отображение современной действительности в живописи и литературе, — ответил он.
— Угу, — насмешливо кивнул Ларин. — Собирается кучка высоколобых болванов и дают друг другу премии, которые кроме них никому не нужны.
— И что, уже определился лидер? — вежливо спросил дьякон.
Барышев усмехнулся:
— О да.
— И кто он?
— Один психолог, сделавший глубокое исследование, посвященное транснациональным корпорациям.
— Охота кому-то писать об этом дерьме, — тут же отозвался Ларин, намазывая икру на хлеб.
Барышев посмотрел на него с укором.
— За транснациональными корпорациями будущее, — веско произнес он.
— Точно! — кивнул Ларин. Он откусил от бутерброда и добавил с набитым ртом: — Я всегда говорил, что будущее — за концлагерями, в которых люди сведены до уровня функций, которые они выполняют.
