Когда Боумэн снова поднял голову, я увидела, что его глаза влажно блестят.
– И Господь послал вас, – добавил он срывающимся голосом, – чтобы вы стали свидетелем моего покаяния.
16
Мы вернулись в пикап, у Люка Боумэна ушло добрых полчаса на то, чтобы излить душу. За это время мне четырежды звонили репортеры. В конце концов я отключила мобильник.
Боумэн говорил, а у меня в мыслях мелькала фраза «создание помех правосудию». Снова пошел дождь. Я наблюдала за тем, как увесистые капли расползаются по ветровому стеклу и лопаются пузырями в лужах на стоянке. Бойд свернулся калачиком у моих ног. Его наконец-то удалось убедить, что Флэша разумней не беспокоить.
Привезли мою машину. Она болталась на тросе за тягачом, словно спасенное в море суденышко. Боумэн продолжал странное повествование.
Грузо-пассажирский «шеви» опустили на пол и отогнали на стоянку, к «пинто» и пикапам. Человек в промасленной одежде открыл дверь и отвел мою «мазду» в рабочий цех. Затем он поднял капот и заглянул внутрь.
А Боумэн все говорил, взыскуя отпущения грехов.
Наконец преподобный завершил рассказ и смолк, вернув себе подобающее местечко у трона Господня. Именно в этот момент на стоянку въехал Райан.
Когда детектив выбрался из машины, я опустила боковое стекло и окликнула его. Райан в несколько шагов пересек стоянку, наклонился и оперся локтями о верхний край окна.
Я представила Боумэна.
– Мы знакомы. – Брызги дождя мерцали на волосах Райана, словно нимб.
– Преподобный только что рассказал интересную историю.
– Вот как? – Взгляд светло-голубых глаз, направленный на Боумэна, дышал арктическим холодом.
– Эта история, детектив, может оказаться вам полезной. А может и не оказаться. В любом случае, это чистая правда перед лицом Господа.
– Что, преподобный брат, почуял на спине хлыст диавола?
Боумэн поглядел на часы.
– Думаю, эта милая леди вам обо всем расскажет.
Он повернул ключ зажигания, и Бойд поднял голову.
Когда Райан отступил в сторону и распахнул передо мной дверцу пикапа, пес потянулся и выскочил наружу. Вид у него был слегка недовольный.
– Еще раз спасибо вам за все.
– Не за что. – Боумэн глянул на Райана. – Вы знаете, где меня найти.
Пикап рванул с места, взметая фонтаны брызг из заполненных водой выбоин.
Я понятия не имела, насколько сильна вера Боумэна. Что заставило его рассказать мне все это? Страх? Чувство вины? Желание спасти свою шкуру? Что занимает сейчас его мысли: вечность, раскаяние или свиные отбивные, которые он разморозил, чтобы приготовить на ужин?
– В каком состоянии твоя машина? – вернул меня к реальности вопрос Райана.
– Подержи Бойда, а я схожу проверю.
Я побежала в рабочий цех, где то ли «П», то ли «Т» все так же копался под капотом моей «мазды». Он подозревал неисправность водяного насоса, но точнее можно будет сказать только завтра. Я оставила мастеру номер своего мобильника и сообщила, что остановилась у Руби Маккриди.
Когда я вернулась к машине, Райан и Бойд уже сидели в салоне. Я отряхнула с волос дождевые капли и присоединилась к ним.
– Неисправный водяной насос может стать причиной шума в моторе? – спросила я.
Райан только пожал плечами.
– Как вышло, что ты так рано вернулся из Эшвилла?
– Новые обстоятельства. Послушай, я договорился поужинать с Макмагоном. Ты можешь развлечь нас обоих притчей Боумэна.
– Только сначала отвезем этого Ринти
[63]
.
Я всей душой надеялась, что мы не отправимся ужинать в «Забегаловку Индейца Джо».
Мои надежды оправдались.
Доставив Бойда в «Дом на холме», мы поехали в закусочную «Брайсон-Сити». Помещение кафешки было длинным и узким, как железнодорожный вагон. С одной стороны торчали из стены хромированные столики – на каждом поднос с приправами, подставка для салфеток и миниатюрный музыкальный автомат. С другой протянулась во всю стену хромированная стойка, и вдоль нее на равном расстоянии друг от друга – привинченные к полу табуреты. Красная виниловая обивка. Лотки с пирожными, прикрытые пластиковыми колпаками. У входа – вешалка для одежды, в дальнем конце зала – туалетные комнаты.
Мне понравилось. Здесь не сулили потрясающие горные виды или самобытные зрелища. Не изобретали туманные наименования. Не коверкали написание слов в угоду сомнительно остроумному созвучию. Это была просто закусочная, и ее название говорило именно об этом.
Было еще далеко до часа пик и толпы голодных, неизбежной даже здесь, в горах. Немногочисленные посетители сидели у стойки, вполголоса поругивая погоду или обсуждая проблемы на работе. Когда мы вошли, почти все обернулись в нашу сторону.
Или разговор был обо мне? Пока мы шли к угловому столику, я чувствовала спиной чужие взгляды, чувствовала, как люди толкают друг друга локтями, привлекая внимание к моей особе. Или это только мое воображение?
Едва мы уселись за столик, к нам подошла женщина средних лет в розовом платье и белом фартуке и вручила ламинированное меню, написанное от руки. Слева на груди у нее было вышито имя: «Синтия».
Я выбрала тушенное крупным куском мясо, Райан и Макмагон – мясной пирог.
– Что будете пить?
– Чай со льдом, пожалуйста. Без сахара.
– Мне тоже, – сказал Макмагон.
– Лимонад. – Лицо Райана осталось невозмутимым, но я точно знала, что он сейчас думает.
Начеркав в блокнотике наш заказ, Синтия долго смотрела на меня. Наконец она сунула карандашик за ухо, зашла за стойку и, вырвав листок с заказом из блокнота, наколола его на проволоку над служебным окном.
– Два раза по шесть и четыре! – гаркнула в окно, а затем обернулась и снова уставилась на меня.
Моя паранойя вспыхнула с новой силой.
Райан подождал, пока Синтия не принесет напитки, и лишь затем сообщил Макмагону, что у меня заявление Люка Боумэна.
– Какого черта вам понадобилось встречаться с Боумэном?
В голосе Макмагона была неподдельная тревога. То ли он беспокоился о моей безопасности, то ли знал, что за вмешательство в расследование меня могут арестовать.
– У меня сломалась машина. Боумэн подвез. Только не спрашивайте, почему он вдруг решил исповедаться.
Я извлекла соломинку из упаковки и погрузила в чай.
– Так вы хотите услышать, что он рассказал?
