– Странно, что все следы – на одном виде кости, но то, что ты описала, и впрямь выглядит подозрительно. Отправлю тебе факсом три своих статьи и несколько собственных снимков.
Я поблагодарила и назвала Джиму телефонный номер морга.
– Где это?
– В округе Суэйн.
– Работаешь с Мидкифом?
– Нет.
– Кто-то говорил, что он ведет раскопки в тех краях.
Потом я позвонила Кэти. Мы поболтали о ее занятиях, о Бойде, о юбке, которую она видела в каталоге «Виктория сикрет»
[103]
. Обсудили, куда отправиться к морю на День благодарения. Ни единым словом я не обмолвилась ни об убийствах, ни о тревоге, которая все сильнее охватывала меня.
Закончив разговор, я забралась в постель и лежала в темноте, мысленно представляя скелеты, которые мы обнаружили в погребе. Мне никогда прежде не случалось сталкиваться с подобным, и все же я в глубине души уже знала, что означают эти таинственные отметины.
Но почему? Зачем?
Меня охватил ужас и вслед за ним – отчаянное нежелание верить в то, что видела собственными глазами. А потом пришло забытье, и очнулась я, лишь когда лица коснулось тепло солнечного луча. Было семь часов утра.
Приехав в морг, я увидела на факсе присланные Джимом фотоснимки и статьи. «Nature», «Science», «American Antiquity»
[104]
. Я прочла все три статьи, изучила фотографии. Затем повторно осмотрела черепа и трубчатые кости наших находок, фотографируя «поляроидом» все, что казалось подозрительным.
И все равно – не верилось, что это правда. В доисторические времена, у первобытных людей – сколько угодно, но в современной Америке такого просто не бывает.
И тут меня осенило.
Еще один телефонный звонок. Колорадо. Двадцать минут спустя поступил новый факс.
Я впилась в него взглядом. Лист бумаги в моих руках едва заметно дрожал.
Господи. Теперь – уже никаких сомнений.
Макмагон ждал меня во временной штаб-квартире, которую для ФБР оборудовали в здании Пожарной части Брайсон-Сити. Как и в случае со стационарным моргом, это помещение теперь предназначалось для решения других задач. Макмагон и его команда занимались уже не крушением самолета, а изучением места преступления, и гипотеза, с которой они работали, касалась не терроризма, а человекоубийства.
Помещения, которые раньше были заняты сотрудниками НКБТ, опустели, и фэбээровцы соединили несколько закутков в одну просторную комнату – по виду штаб оперативной группы. На информационных досках, где прежде были представлены названия террористических групп и воинствующих радикалов, теперь размещались имена всех восьми жертв, найденных в доме Артура. В одну группу были собраны те, кто был уже безусловно опознан: Эдна Фаррелл, Альберт Оделл, Джеремия Митчелл, Джордж Эдер. В другую группу вошли неопознанные и те, чья личность пока не была окончательно подтверждена: неизвестный чернокожий мужчина, Такер Адамс, Чарли Уэйн Трампер и Мэри Фрэнсис Рафферти.
Все имена сопровождала дата исчезновения, но количество и типы сведений на обеих досках разительно отличались.
В противоположном конце комнаты были установлены информационные доски с фотографиями дома Артура. Я узнала койки на чердаке, стол в трапезной, огромный камин в большом зале. Макмагон появился, когда я разглядывала снимки настенных фресок из подвала.
– Жизнерадостные рисуночки, – заметил он.
– Шериф Кроу думает, что вот это – копия картины Гойи.
– И она права. Полотно называется «Сатурн, пожирающий своих детей».
Он ткнул пальцем в изображение сцены на плоту.
– А вот это – Теодор Жерико. Знаете такого художника?
Я покачала головой.
– Картина называется «Плот „Медузы“».
– Что за сюжет?
– Пока выясняем.
– А что это за медведь?
– Ответ тот же. Мы прогнали это слово через поисковые программы, но ничего не нашли. «Баксбакуаланукссивэ» – не очень распространенное название.
Макмагон подцепил ногтем чертежную кнопку, выдернул ее и протянул мне лист бумаги.
– Вам знаком кто-нибудь из этого списка?
– Имена со стен туннеля?
– Угу. Их сейчас прорабатывает специальный агент Райнер.
Вдоль дальней стены комнаты стояли три складных стола. На одном располагался компьютер, на другом – картонные коробки, помеченные цифрами и местами происхождения: «Кухонный шкаф Л3», «Гостиная, северная стена, книжный шкаф». Другие коробки были составлены на полу.
За компьютером работал молодой человек в рубашке, без пиджака и при галстуке. Я уже видела его в доме Артура, но как зовут, не знала.
– Роджер Райнер, Темпе Бреннан. – Макмагон жестами представил нас друг другу.
Райнер поднял голову, приветливо улыбнулся и снова вперил взгляд в монитор.
– Мы распознали нескольких более прозрачных персонажей. Например, древнегреческих и древнеримских богов.
Я заметила, что часть имен из списка сопровождается комментариями. Кронос. Дионис. Дочери Минея. Дочери Пелиаса. Полифем.
– И само собой, сразу разобрались с папой римским и императором ацтеков. Но вот кто такой, черт возьми, Дасакумаракарита? Или Абд-аль-Латиф? Или Хаматса? – Макмагон произносил имена по слогам. – От «Сони Бин» или «Джон Грегг», по крайней мере, язык не заплетается.
Агент провел рукой по волосам, и они привычно вздыбились волнами по обе стороны от пробора.
– Подумалось, вдруг антрополог распознает какую-нибудь малоизвестную богиню или что-то в этом роде?
Я неотрывно смотрела на одно имя из списка, и по спине пробегал озноб.
Монтесума. Ацтеки.
Сатурн, пожирающий своих детей.
– Здесь где-нибудь можно поговорить с глазу на глаз? – Мой голос неожиданно сорвался на высокой ноте и задрожал.
Макмагон странно глянул на меня и провел в примыкавший к комнате закуток.
Примерно минуту я молчала, собираясь с мыслями.
– То, о чем я сейчас расскажу, может показаться бредом, но мне бы хотелось, чтобы вы это выслушали.
Макмагон откинулся в кресле и сцепил пальцы на животе.
– У квакиутл – племени индейцев северо-западного побережья Северной Америки – «Хаматса» назывались члены ритуального общества, в которое входила элита племени. Молодые воины, мечтавшие стать Хаматса, проходили через долгий период полной изоляции.
– Похоже на обеты студенческого братства.
– Верно. Будущие адепты жили в лесу, но время от времени появлялись на краю деревни. Обезумевшие, дико вопя, они набрасывались на тех несчастных, кто попадался у них на пути, зубами вырывали у них куски плоти с рук или груди и снова исчезали в чаще.
