До мадам Пеннек только теперь дошел мрачный комизм произнесенной ею фразы.
– Я хотела сказать, – смущенно пробормотала она, – что все это просто ужасно.
Она умолкла и положила ладонь на щеку мужа.
– Вчера мне сказал об этом доктор Гаррег. Понимаете, иногда приходится нарушать врачебную тайну. Доктор Гаррег в понедельник осматривал вашего отца и предложил ему экстренную операцию, но отец никому об этом не рассказал.
– Господин комиссар, – заговорила мадам Пеннек, снова опередив мужа, – господин Пеннек был удивительным человеком, но большим оригиналом. Он никого не хотел обременять своими неприятностями. Вероятно, не хотел никого расстраивать. Слабое сердце не редкость у старых людей, и они своими жалобами не хотят лишь усиливать страдания.
– Естественно, вы правы, мадам Пеннек. Но мне казалось, что для вас обоих было очень важно знать правду о состоянии здоровья вашего отца и свекра.
Катрин Пеннек пристыженно опустила голову.
– Да, да, конечно.
– Благодарю вас за откровенность, господин комиссар. Отец сильно страдал? Я имею в виду, он мучился от болей?
– Вам самим не казалось, что его что-то беспокоит? Вы ничего не замечали?
Пеннек окончательно растерялся.
– Нет, я не замечал в нем ничего особенного. Да, иногда он выглядел утомленным, но это все.
– Но послушайте, ведь ему был уже девяносто один год. В таком возрасте люди подчас действительно легко устают. Конечно, он сдал за последние несколько лет.
Пеннек неодобрительно покосился на жену.
– Я только хотела сказать, что человек в девяносто один год устает быстрее, чем в восемьдесят или семьдесят лет, и это вполне нормально. Тем не менее он был в очень хорошей форме – для своего возраста, конечно. У него не было никаких телесных недомоганий; во всяком случае, они не бросались в глаза. За последнее время он не выглядел хуже, чем обычно.
Пеннек облегченно закивал головой.
– Я поговорю на днях с доктором Гаррегом. Я хочу знать, что же на самом деле происходило с отцом.
– Очень хорошо вас понимаю, господин Пеннек.
Возникла долгая пауза, и Дюпен был рад ей – она позволила ему привести в порядок мысли. Он достал блокнот и перелистал его, как будто ища нужную запись.
– Хочу еще раз спросить вас: не замечали ли вы в последнее время чего-то необычного в облике и поведении вашего отца? Вы же виделись на этой неделе. О чем, кстати, вы говорили?
– Как всегда, о разных вещах – о рыбе, о появлении косяков макрели, о лодке, об отеле. Говорили о начале сезона. Это всегда было его главной темой – начало нового сезона.
– Он считал начало хорошим?
– Отец был уверен, что сезон будет удачным. Правда, в связи с кризисом нам, конечно, придется смириться и с некоторыми убытками.
– Убытки при кризисах касаются обычно дешевых отелей, а не дорогих, господин комиссар, – поспешила добавить мадам Пеннек.
– Вы участвовали в благотворительной деятельности вашего отца?
– Думаю, что… Видите ли, насколько я понимаю, он никого не посвящал в эти дела. Он считал благотворительность, меценатство своим личным долгом. Кроме того, покровительство искусству доставляло ему истинное удовольствие.
– Вам известно, что в данном случае речь шла о довольно крупной сумме, которую он завещал на деятельность Общества любителей живописи и на реконструкцию музея?
– Пьер-Луи Пеннек был великим меценатом.
Мадам Пеннек произнесла эту фразу с невероятной патетикой в голосе.
– О какой сумме идет речь? – осторожно поинтересовался Луак Пеннек.
– Конкретный размер ее мне неизвестен, но пожертвование довольно значительное.
– И вы не имеете представления даже о размере суммы?
Задавая этот вопрос, мадам Пеннек непроизвольно подалась вперед.
– Этого я вам сказать не могу. – Дюпен был уверен, что они уже задали себе вопрос: не придется ли вычесть сумму пожертвований из наследства?
– О чем вы еще беседовали с отцом во время вашей последней встречи, господин Пеннек?
– О всяких мелочах, касающихся отеля.
– Что вы имеете в виду под мелочами? – спросил Дюпен.
– Отец постоянно рассказывал мне о делах отеля. Говорил, что собирается делать. Например, на этот раз речь шла о замене телевизоров в номерах. Телевизоры, которые стоят там сейчас, уже давно устарели. Отец хотел закупить новые телевизоры с плоским экраном. Телевидение он ненавидел всеми фибрами души и считал, что новые аппараты по крайней мере будут занимать меньше места. Если учесть, что менять телевизоры он предполагал во всех номерах, то, значит, речь шла о больших вложениях.
– Вы говорили об этом во время последней встречи?
– Да, и об этом тоже.
– Что значит: вы говорили об этом?
– Мне непонятен ваш вопрос.
– Я хочу спросить: он просто рассказывал вам об этом или вы совместно обсуждали этот вопрос?
– Сначала он мне рассказал о своих планах, а потом мы вместе их обсудили.
Он вопросительно посмотрел на Дюпена, словно спрашивая комиссара, верный ли был дан ответ.
– А было ли что-то очень важное, очень значительное, что не давало покоя вашему отцу?
Теперь отреагировала мадам Пеннек, причем довольно резко.
– Вы уже спрашивали об этом. Нет, мы ничего такого не замечали.
– Но это же вполне естественно – снова и снова обдумывать какую-то важную вещь. Когда человек сильно взволнован или переживает, он может многое забыть и не сразу вспомнить.
Дюпен порадовался за Пеннека, который, казалось, наконец обрел собственный голос.
– Нет, я не знаю ни о каких делах, которые бы целиком владели помыслами отца. Конечно, теперь я понимаю, что его сильно тревожило здоровье, и, видимо, не только в последние дни, но и в последние недели и месяцы. Во всяком случае, с тех пор, как ему поставили диагноз. Можно себе представить, как сильно все это его расстроило.
Слушая Пеннека, Дюпен вдруг ощутил сильное беспокойство. Он снова почувствовал нечто темное, невыразимое, что уже поднялось в его душе, когда он разговаривал с Бовуа.
– Думаю, наша беседа была очень полезной и плодотворной. Вы очень мне помогли. Господин Пеннек, мадам Пеннек.
Дюпену захотелось уйти. Он решил обдумать все улики, проанализировать все данные, прощупать все следы. Пеннеки, кажется, тоже были рады такому неожиданному окончанию беседы.
– Само собой разумеется, господин комиссар. Мы хотим вам помочь, насколько это в наших силах. Если мы вам понадобимся, то не медлите и приходите, мы всегда будем рады вам помочь.
