Книга Курортное убийство, страница 57. Автор книги Жан-Люк Банналек

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Курортное убийство»

Cтраница 57

Кадег стоял у входа в отель и внимательно вглядывался в темноту ночи.

– Господин Пеннек так и не приехал, несмотря на нашу договоренность.

– Этим мы займемся завтра, Кадег, а сейчас все пойдем спать.

– Что?

– Вы не ослышались. Сейчас мы все пойдем спать.

– Но…

– Завтра, Кадег, все завтра. Доброй ночи.

Кадег хотел было возразить, но, видимо, он и сам настолько устал, что сил на протест у него уже не было.

– Хорошо, господин комиссар. Я сейчас позвоню на мобильный господину Пеннеку и сообщу о нашем решении.

– Бросьте, Кадег. Я сам позвоню ему утром.

– Он может подумать, что для нас это не важно…

– Он увидит, что для нас важно, увидит.

– Хорошо, я только возьму свои вещи.

Кадег направился к стойке, и Дюпен последовал за ним.

– Вы знаете о маленькой комнатке, рядом с номером Пеннека на втором этаже, о комнатке, в которой он хранил свой архив и пару картин?

– Да, конечно.

Дюпен задумался.

– Впрочем, нет. Нет, все завтра. На сегодня хватит.

Было видно, что Кадег испытывает большое облегчение.

– Я уже иду, господин комиссар. Сегодня дежурит Монтнер.

– Монтнер?

– Да, это полицейский из Понт-Авена, товарищ Боннека и Аржваэлига.

– Отлично.

– Доброй ночи.

Они вышли из отеля и разошлись – Кадег повернул направо, Дюпен – налево.

Около половины первого Дюпен припарковал свой «ситроен» на узкой улице недалеко от дома. Большая стоянка, на которой он обычно оставлял машину, была огорожена в связи с завтрашним карнавалом. По улочке Дюпен прошел к набережной. Его дом был слева. Остановившись у мощной стены, обрамлявшей новый город, Дюпен долго смотрел в бесконечную черноту ночной Атлантики. На западе был виден маяк на Овечьем острове – Иль-Гленан, – луч которого быстро, но солидно и без спешки вращался, чертя круги в ночном небе.

Через четверть часа Дюпен крепко спал.

День четвертый

Дюпен заказал третью чашку кофе. Первые две не возымели на него никакого действия. Комиссар чувствовал себя усталым как собака. На ногах он уже целый час, а было только четверть восьмого. Не помог даже свежий утренний бриз, продувший его по пути в «Адмирал». Дюпен проснулся в половине четвертого утра, да так и не смог снова уснуть. То странное чувство, которое им вновь овладело, заставляло его снова и снова прокручивать в голове все разговоры вчерашнего дня. Он что-то пропустил. Пару раз он был, кажется, готов ухватить истину за хвост, но в последний момент она ускользала. Дюпен ненавидел такие ситуации.

К тому же еще эта страшная, свинцовая усталость, да еще и злость. «Фигаро» и в самом деле напечатала статью, и довольно большую. «Сенсация: найден неизвестный Гоген!» – гласил заголовок на первой полосе. «Больше ста лет эта никем не замеченная картина провисела на стене в ресторане» – это был подзаголовок. Дальше следовало несколько строк краткого изложения всей истории, а за подробностями читателя отсылали на третью страницу. Половина третьей страницы была занята интервью с Шарлем Соре и его фотографией, а другая половина – более подробным изложением истории знаменитой картины и ее крупной репродукцией. Интересны были акценты, расставленные Шарлем Соре в его рассказе. Естественно, только ему одному, Шарлю Соре, мир обязан этим великим открытием. Владелец одной провинциальной гостиницы – прямо это не говорилось, но явно подразумевалось – держал провисевшую сто лет на стене его ресторана картину, не имея, собственно, никакого представления о ее истинной ценности. Из-за такой преступной халатности картина подвергалась опасности повреждения. Естественно, что теперь «мы нашли главное из всех творений Гогена и, возможно, одну из самых значимых картин в истории мировой живописи».

Читать все это было невероятно противно. Соре рассказал и о том, как увидел картину в отеле. О том, что, вероятно, «она сыграла какую-то роль в убийстве хозяина гостиницы, владельца картины». Редактор оставил этот пассаж, однако не стал углубляться в дальнейшие подробности. «Проводится полицейское расследование». Это лапидарное высказывание газета не комментировала. Об убийстве Луака Пеннека в статье и интервью не было ни слова.

Событие стало достоянием гласности. Дюпен заметил, как при его появлении начали оживленно шушукаться между собой посетители «Адмирала», но комиссар настолько устал, что решил не обращать на это внимания. Жирар, естественно, тоже прочитал статью, но сказал лишь: «Ну и дела!» – здороваясь с Дюпеном, и «Ничего, все будет нормально», подавая первую чашку кофе.

Правда, о чем Соре говорил очень подробно, так это о намерении подарить картину музею Орсэ. «В нашем разговоре господин Пеннек высказал благородное намерение сделать картину достоянием всего мира – передать ее в дар музею Орсэ. Таково было его твердое желание». В интервью об этом было сказано дважды, и журналист в своих комментариях тоже несколько раз касался этой темы, и Дюпен сначала не понял почему. Потом до него дошло, что Соре поступил очень умно. Он хотел добиться гарантии того, что и после смерти Пьера-Луи Пеннека картина будет передана музею Орсэ. Этому дару не должно было помешать драматичное изменение обстоятельств – трагическая смерть владельца картины. Таким образом, Шарль Соре столь утонченным способом надавил на наследников, хотя и не знал, кому переходят права на картину и заверил ли Пеннек свою волю нотариально или нет. Соре хотел манипулировать наследниками, создать для них иную реальность по собственному усмотрению. Короче, он должен был так поступить, иначе все это начинание закончилось бы крахом. Если бы дарение не состоялось, Соре выставил бы себя на всеобщее посмешище. Дюпен невольно улыбнулся. Первое приятное ощущение за сегодняшнее утро. Когда Дюпен впервые встретился с Катрин Пеннек, на нее было практически нечем повлиять, абсолютно нечем. И вот теперь ситуация (при этом сам Соре об этом не знает) стала совершенно абсурдной и, судя по всему, таковой и останется. Собственно, картины не было, было лишь две копии. Соре ничего не знал о краже картины.

«Уэст-Франс» на первой странице сообщила о смерти Луака Пеннека. Заметка была бесцветной и какой-то растерянной. У Дюпена даже возникло ощущение, что эта смерть вообще никого в Понт-Авене не интересовала. Автор заметки не высказывал никаких предположений. Вся статья была лишь констатацией факта смерти. «Луак Пеннек погиб всего лишь через два дня после убийства своего отца». Было также, естественно, сказано, что полиция проводит расследование. В одном месте, правда, было написано, что «это большая трагедия, необъяснимым образом поразившая в течение короткого времени старинное бретонское семейство». Удивительно, что журналист даже не попытался связать воедино все эти драматические события. Кто-то боялся высказаться и ждал появления новой, более надежной информации. Местная пресса, должно быть, испытывала трепет в отношении подобных событий. Дюпен был незнаком с редактором «Уэст-Франс» – он недавно сменился. А редакция «Уэст-Франс» помещалась в Конкарно в покосившемся от штормов рыбацком домике на берегу гавани в сотне метров от «Адмирала», и Дюпен неплохо знал некоторых репортеров и редакторов.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация