– Но что он делал потом, после этих разговоров? В самом конце дня?
– В конце, в самом конце, когда со всеми делами было покончено, а ресторан убран для следующего дня, господин Пеннек обязательно некоторое время стоял у стойки бара. Иногда вместе с Фраганом Делоном, или с каким-нибудь завсегдатаем, или с каким-нибудь еще жителем деревни. Но по большей части он находился там один.
Мадемуазель Канн решила уточнить некоторые подробности.
– Господин Делон – это лучший друг господина Пеннека. Он регулярно захаживает в отель – иногда в обед, иногда после обеда, а иногда и поздно вечером.
– Мадемуазель Канн! Постороннему человеку трудно судить о том, кто с кем лучшие друзья. Это сугубо личный вопрос. – Франсина Лажу укоризненно посмотрела на горничную, как старая учительница на не в меру расшалившуюся ученицу. – Они приятельствовали. Больше по этому поводу сказать нечего. Во всяком случае, они отнюдь не всегда придерживались единого мнения.
– Был ли господин Делон вчера здесь?
– Думаю, что нет, но об этом вам лучше спросить мадам Мендю. Мы с мадемуазель Канн уходим из отеля раньше.
– До которого часа обычно задерживался господин Пеннек в баре, не выпивал ли он при этом стаканчик ламбига?
– Кто-то успел рассказать вам и об этом! Да, он выпивал стаканчик ламбига – нашей яблочной водки. Поверьте, этот напиток не хуже кальвадоса, просто кальвадос лучше рекламируют. Пьер-Луи Пеннек пил ламбиг только от Менеза Бруга, только его. В бар господин Пеннек приходил всегда в одиннадцать часов и находился там около получаса. Дольше он никогда не задерживался. Вам это помогло?
В дверь постучались, и в следующий момент в комнату быстро вошел Риваль.
– Господин комиссар, звонит Луак Пеннек. Он и его жена уже все знают.
Дюпен хотел было спросить, откуда им это известно, но потом прикусил язык, поняв всю смехотворность вопроса. Естественно, вся деревня уже судачила об убийстве. Он мог бы предположить это с самого начала.
– Скажите, что я сейчас приду.
Риваль исчез.
– Я благодарю вас обеих. Это была очень важная информация, вы очень мне помогли. Я прошу вас: если вы узнаете что-то еще, незамедлительно сообщите мне. Я доставил вам несколько неприятных минут, прошу меня простить.
– Я очень хочу, чтобы вы нашли убийцу, господин комиссар. – Лицо мадам Лажу снова окаменело.
– Мадам Лажу, мадемуазель Канн, вы можете связаться со мной в любое время суток. Я скоро снова буду здесь, очень скоро.
– Я в вашем распоряжении, господин комиссар, – в один голос произнесли обе женщины.
Риваль стоял возле двери, ожидая, когда выйдет комиссар.
– Господин и госпожа Пеннек ожидают вас в…
– Риваль, если криминалисты закончили работу, отведите мадам Лажу в ресторан. Она должна еще раз посмотреть, все ли на месте в зале, да и во всем отеле тоже. Осмотрите вместе с ней все здание. Спросите мадам Мендю, заходил ли вчера в ресторан друг Пеннека Фраган Делон или кто-нибудь еще. Узнайте, один ли был в баре Пеннек. Да, кстати, поговорите и с мадам Лерей!
– Хорошо. Я собрал уже всех служащих отеля.
– Есть ли в отеле второй вход?
– Да, есть еще один вход, через кухню. Он находится во дворе, подойти к нему можно по узкой улочке, ведущей к отелю. Вход этот закрыт тяжелой металлической дверью; она всегда заперта, так как ею никто никогда не пользуется. Ключ от этой двери висит за стойкой регистрации.
– Что за праздник был вчера ночью в Понт-Авене?
– О, это был местный фестиваль. Знаете, это…
– Я знаю, что это.
Эти празднества продолжались все лето – традиционные «бретонские ночные танцы» в сопровождении народных инструментов, которые не слишком нравились Дюпену. Практически каждую ночь в той или иной деревне, как бы мала она ни была, люди от мала до велика самозабвенно водили хороводы.
– Господин комиссар, вы должны…
– Нам надо быстро допросить повара.
Риваль уже подумал об этом. Он покорным жестом указал куда-то в конец коридора.
– Для допросов мы заняли свободную комнату.
Он предпринял еще одну попытку.
– Если хотите, то с поваром поговорю я.
– Вместе мы сделаем это скорее.
– Его зовут Эдуар Главинек. Он не очень разговорчив, господин комиссар.
Дюпен удивленно воззрился на инспектора.
– Что?
Для такого старого здания комната оказалась на удивление просторной и светлой. Она была обставлена простой, но красивой белой деревянной мебелью. К этому надо добавить дубовый паркет и светлую обивку. За маленьким столом у двери с безучастным видом сидел молодой долговязый парень. Когда вошли комиссар и инспектор, он даже не поднял головы.
– Здравствуйте, месье. Хочу представиться: комиссар Дюпен, комиссариат полиции Конкарно. Хочу спросить: видели ли вы вчера вечером Пьера-Луи Пеннека?
Главинек коротко кивнул, изобразив на лице дружелюбное выражение.
– Когда это было?
– Без четверти одиннадцать.
– Вы в этом уверены?
Главинек снова кивнул.
– Почему вы так в этом уверены?
– Я как раз закончил работу, и кухню начали убирать. Это всегда происходит без четверти одиннадцать.
– Где именно вы видели Пеннека?
– Внизу.
– Точнее.
– На лестнице.
– Куда он направлялся?
– Он спускался вниз по лестнице.
– А вы?
– Я собирался покурить на улице.
– Куда шел Пеннек?
– Точно не знаю, но, наверное, в бар. Вечерами он всегда ходил в бар.
– Вы говорили с ним?
– Да.
Беседа действительно оказалась немногословной. Дюпен не мог понять, откуда этот человек черпает вдохновение, нужное для приготовления изысканных блюд. Он, конечно, не был примой, но ресторан – Дюпену это было доподлинно известно – славился своей кухней, ее даже рекомендовала ему Нольвенн. Должно быть, она и правда была хороша.
– О чем вы говорили?
– О каких-то пустяках.
Беспомощный взгляд Дюпена заставил повара произнести следующую фразу:
– Говорили о том, что надо было сделать сегодня.
– Что вы имеете в виду?
– Что мы сегодня будем готовить, какие дневные блюда и все такое. У нас каждый день бывает какое-то главное дневное блюдо. Господин Пеннек считал это важным.
Это было поразительно длинное предложение.
– Вы говорили только об этом и ни о чем другом?
