Бакли показалось, что сэр Джордж сейчас громко запротестует, но он по-прежнему не вмешивался. Юноша переводил взгляд с одного лица на другое, видимо, думая, что полицейские сошли с ума. Все молчали. Потом он спросил:
– Вы имеете в виду в церкви? Сегодня утром мы осматривали черепа в церкви. Но мистер Горриндж ничего не говорил об умершей принцессе.
– Это было не в церкви.
– Вы говорите о мумифицированной руке? Я не понимаю.
– Это мраморная рука, точнее – конечность. Конечность ребенка. Кто-то украл ее из витрины мистера Горринджа, которая стоит за этой дверью, и мы хотели бы знать, кто и когда.
– Думаю, я не видел ее, сэр. Простите.
Гроган закончил трудиться над огородом и как раз огораживал газон живой изгородью с аркой. Он поднял голову, посмотрел на Лессинга и сказал:
– Мы с ребятами вернемся сюда завтра. Вероятно, мы задержимся здесь на день или два. Если вам на ум придет какая-то мысль или вы вспомните что-то необычное или нечто, что может пролить хоть какой-то свет на произошедшее, каким бы незначительным это ни казалось, вы должны связаться со мной. Понятно?
– Да, сэр. Спасибо, сэр.
Гроган кивнул, и юноша встал, в последний раз посмотрел на неподвижную спину сэра Джорджа и вышел. Бакли был почти готов к тому, что у двери он повернется и спросит, возьмут ли его на работу.
Наконец обернулся сэр Джордж.
– Он должен вернуться в школу в понедельник утром до полудня, когда истечет срок его освобождения от занятий. Насколько я понимаю, он может уехать?
Гроган возразил:
– Нам хотелось бы, сэр, чтобы он задержался до утра вторника. Это всего лишь вопрос удобства. Если он что-то вспомнит, было бы полезно выяснить это побыстрее. Однако он может уехать рано утром в понедельник, если вы считаете, что это важно.
Сэр Джордж колебался.
– Не думаю, что один день многое изменит. Для него же лучше уехать подальше отсюда и вернуться к учебе. Я свяжусь со школой завтра или в понедельник. Ему и так понадобится брать освобождение от занятий в связи с похоронами, но, я полагаю, об этом еще рано думать.
– Боюсь, что да, сэр.
Сэр Джордж был уже почти у двери, когда Гроган осторожно поинтересовался:
– Есть еще кое-что, о чем я обязан спросить. Ваши отношения с женой. Вы могли бы назвать ваш брак счастливым?
Идеально прямой силуэт на секунду застыл у двери, ладонь сэра Джорджа лежала на дверной ручке. Потом он повернулся к ним. Его лицо дергалось, как у человека, с которым случился нервный припадок. Потом он взял себя в руки.
– Я нахожу этот вопрос оскорбительным, главный инспектор.
Голос Грогана звучал по-прежнему вкрадчиво, и эта вкрадчивость таила в себе опасность.
– При расследовании убийства нам иногда приходится задавать вопросы, которые люди находят оскорбительными.
– Это не имеет никакого смысла, если нельзя допросить обоих. Теперь уже слишком поздно. Не уверен, что моя жена в принципе могла быть счастлива.
– А вы, сэр?
– Я любил ее, – просто ответил он.
Глава тридцать первая
После того как он ушел, Гроган выпалил с неожиданной яростью:
– Давайте-ка убираться отсюда. От этого места развивается клаустрофобия. Когда прибудет корабль с Ропером и Баджеттом?
Бакли взглянул на часы.
– Он будет здесь через пятнадцать минут.
Детективы Ропер и Баджетт должны были принять дежурство и остаться в кабинете, но лишь на одну ночь. Их присутствие было чистой формальностью. Никто в замке не просил предоставить защиту, да Гроган и не верил, что кто-то из гостей в ней нуждается. Он и так задействовал людей, не хватало еще тратить силы впустую. Весь остров, включая тайный проход к Дьявольскому котлу, тщательно обыскали. Если преступник оказался здесь случайно, то, очевидно, уже покинул Корси. Завтра полиция закончит допросы на острове и расследование переместится в полицейский участок Спимута. Судя по всему, подумал Бакли, для Ропера и Баджетта это будет скучное и отнюдь не самое приятное дежурство. Эмброуз Горриндж предложил им спальню и сказал, что оба полицейских могут обращаться к Мунтеру, если им что-то понадобится. Однако указания Грогана были совершенно ясны:
– Вы принесете с собой фляги с водой и бутерброды, ребята, и ни к кому ни за чем не обращайтесь. Мистеру Горринджу вы не должны быть ничем обязаны, пользуйтесь лишь его светом, отоплением и водой в сортире.
Он потянул за веревочку, и раздался звон колокольчика. Бакли показалось, что Мунтер решил не торопиться.
– Не сообщите ли мистеру Горринджу, что мы уже уходим? – произнес Гроган.
– Да, сэр. Полицейского катера пока не видно, сэр.
– Мне об этом известно. Мы подождем на пристани.
Когда Мунтер удалился, Гроган раздраженно сказал:
– И что, по его мнению, мы должны делать? Идти по воде пешком?
Эмброуз Горриндж прибыл через пару минут, чтобы проявить формальную хозяйскую любезность и проводить их лично. Как будто, подумал Бакли, они пара гостей, хоть и не особо долгожданных, но по крайней мере приятных. Горриндж ничего не сказал о событии, которое привело их на Корси, и не поинтересовался, как продвигается расследование. Словно убийство Клариссы Лайл было лишь неудобным обстоятельством, омрачившим во всех отношениях не самый плохой день…
Приятно было снова оказаться на свежем воздухе. Вечер выдался исключительно теплым для середины сентября, и камни на террасе, казалось, до сих пор источали легкое тепло, подобное последнему дыханию летнего дня. С портфелями в руках они медленно брели по восточной оконечности пристани. Обернувшись, они увидели ручеек света, струившийся из окон обеденного зала, и темные фигуры, которые сновали по террасе, то сходясь, то расходясь, останавливались, потом снова начинали двигаться, словно кружась в изящном танце. Бакли разглядел тарелки у них в руках. Вероятно, они занимались остатками еды, которую собирались подать на фуршет. Бакли на ум пришла не самая подходящая цитата о мясе для поминок. В конце концов, он не мог винить гостей за то, что они не отказались собраться за столом с одним пустым стулом.
Они с Гроганом устроились под крышей павильона и принялись ждать, пока покажутся огни катера. Спокойствие, которое таил в себе вечер, дышало соблазном. Здесь, на южном берегу, где очертания материка скрывались от глаз, легко было представить, что остров полностью затерян в толще воды. Что они высматривают мачты корабля, призванного спасти их, фигуры, снующие по террасе, призраки давно умерших поселенцев, а сам замок – своего рода морская раковина с фойе, библиотекой и гостиной, открытой небесам. Его огромная лестница взмывает в небытие, и папоротники и водоросли опутали каждую ступень. Вообще Бакли не отличался бурным воображением, но сейчас намеренно потакал собственной усталости, позволив рассудку колдовать над этой фантазией, пока сам он сидел и осторожно массировал правое запястье.
