Она видела, что Роума стоит абсолютно спокойно, сосредоточив взгляд на одиноком пловце. На лице ее не отражалось никаких эмоций. Потом она встрепенулась и сказала:
– Лучше нам вернуться в замок и в очередной раз поучаствовать в том, что главный инспектор Гроган выдает за допрос с пристрастием. Если бы он вел себя более дерзко, даже жестоко, это оскорбило бы меня меньше, чем его завуалированное мужское хамство.
Но когда они, миновав холл, заглянули в библиотеку, из которой слышались голоса, Эмброуз сообщил им, что Гроган и Бакли покинули остров, якобы отправившись на встречу с доктором Эллисом-Джоунзом в спимутском морге. До утра понедельника допросов больше не планировалось, и весь оставшийся день они могли заниматься чем угодно.
Глава тридцать четвертая
Бакли подумал, что воскресный день – чертовски удачное время для вскрытия. Ему не особенно нравилось присутствовать на таких процедурах, когда это бывало необходимо. Но в воскресном дне, даже когда он совпадал с дежурством, чувствовалось некое летаргическое послеобеденное спокойствие. Оно предполагало отдых в удобном кресле в комнате для сержантов и бесцельное чтение полицейских отчетов, а не топтание рядом с доктором Эллисом-Джоунзом, пока он резал, пилил, взвешивал и показывал что-то руками в окровавленных перчатках. Не то чтобы Бакли от этого тошнило. Он нисколько не переживал из-за того, что может произойти с его телом после смерти, и решительно не понимал, почему процесс ритуального расчленения тела должен волновать его сильнее, чем когда он ребенком наблюдал за дядей Чарли в его восхитительном сарае за лавкой мясника. Если задуматься, доктор Эллис-Джоунз и дядя Чарли обладали примерно одинаковыми знаниями и работали в одном стиле. Это открытие удивило его, когда он, едва поступив на работу в полицию после региональной школы, посетил первое вскрытие. Он ожидал, что все будет выглядеть более академично, не так жестоко и куда менее грязно, чем оказалось на самом деле. Ему пришло на ум, что главное отличие доктора Эллиса-Джоунза от дяди Чарли состоит в том, что дядя Чарли меньше беспокоится об инфекциях, использует набор более грубых инструментов и относится к тушам с большим уважением. Но это и не удивительно, если учесть, сколько он за них берет.
Он был рад наконец глотнуть свежего воздуха. Дело было не в том, что в кабинете лекционной плохо пахло: против этого он ничего не имел, – но Бакли не любил запах дезинфекции, который скорее перекрывал, чем маскировал запах разложения. Этот запах был едва уловим, но устойчив и еще долго стоял у него в носу.
Морг представлял собой современное здание на возвышенности к западу от маленького городка, и, пробираясь к своему «роверу», они видели, как огни, словно светлячки, зажигаются на извилистых улицах и подчеркивают темный массив острова Корси, лениво лежавшего на морской глади, словно спящее животное, наполовину погрузившееся в море. Странно, подумал Бакли: остров то приближается, то удаляется в зависимости от освещения и времени суток. В мягком осеннем солнце и голубой дымке он казался таким близким, что возникало ощущение, будто до этого разноцветного спокойного берега можно добраться вплавь. Теперь же он отодвинулся к Ла-Маншу и выглядел далеким и зловещим – остров тайн и кошмаров. Замок располагался на южном берегу, и ни один огонек не горел в его стенах. Бакли подумал о том, чем сейчас занимается маленькая компания подозреваемых, как они переживут долгую ночь, которая ждет их впереди. Он предполагал, что все они, за исключением одного, будут спать, заперев дверь на ключ.
Подошедший Гроган кивнул на остров и сказал:
– Что ж, теперь мы знаем то, что уже было известно одному из них: как она умерла. Если исключить техническую болтовню доктора Эллиса-Джоунза о силе механического воздействия и поглощении кинетической энергии при травмах головы, не говоря уже об интересных и характерных особенностях расщепления костей черепа при нанесении удара, что мы имеем? Приблизительно то, что и ожидали: она скончалась из-за повреждения передней части черепа, которое нанесли хорошо знакомым нам предметом – неким тупым инструментом. Вероятно, в тот момент она лежала на спине примерно в том положении, в котором ее нашла мисс Грей. Кровотечение было стабильным, но по большей части внутренним, а воздействие от удара усилилось из-за того, что кости черепа тоньше обычных. Она почти сразу же потеряла сознание и умерла в промежуток времени от пяти до пятнадцати минут. Дальнейшие травмы были нанесены после смерти. Насколько позже, Эллис-Джоунз, к сожалению, точно сказать не может. Значит, мы имеем дело с убийцей, который сидит и ждет, пока его жертва умирает, а потом… что? Решает удостовериться? Решает, что эта дама ему не нравится, и хочет заявить об этом факте? Собирается замести следы, чтобы было сложнее понять, от чего именно она умерла, и наносит еще несколько ударов?
– Вы хотите сказать, он выждал десять минут или около того, прежде чем поддаться панике? – спросил Бакли. – Он мог потратить время на поиски чего-то и прийти в ярость, не найдя этого, а потом выместить свое негодование на трупе.
– Но что он искал? Мы тоже этого не нашли, если только оно до сих не находится в комнате, а мы не обратили внимания. К тому же признаков обыска нет. Если комнату и осмотрели, то очень осторожно. К тому же это делал человек, хорошо знакомый с помещением. И если он что-то искал, то, полагаю, он это нашел.
– Мы ждем отчет из лаборатории, сэр. Они обещают добраться до внутренностей через час.
– Сомневаюсь, что они что-то найдут. Доктор Эллис-Джоунз не обнаружил следов отравления. Быть может, она и находилась под воздействием транквилизаторов, но мы не должны выдвигать версии до получения фактов. Лично я считаю, что в момент смерти она была в полном сознании и видела лицо убийцы.
Удивительно, подумал Бакли, как холодно становится после захода солнца – как будто лето сменилось зимой всего за пару часов. Он задрожал и открыл перед шефом дверь машины. Они медленно выехали со стоянки и повернули к городу. Сначала Гроган говорил отрывистыми лаконичными фразами.
– Вы связывались с коронером?
– Да, сэр. Расследование назначено на два часа дня на вторник.
– А лондонская полиция? Берроуз уже приступил к допросам?
– Он собирается заняться этим с утра. И я сказал водолазам, что они понадобятся нам всю неделю.
– Как насчет чертовой пресс-конференции?
– Она состоится завтра днем, сэр. В четыре тридцать.
И снова наступила тишина. Переключив скорость, чтобы спуститься по извилистой дороге на крутом склоне холма, ведущей в направлении Спимута, Гроган вдруг сказал:
– Имя коммандера Адама Дэлглиша вам о чем-нибудь говорит, сержант?
Не было необходимости уточнять, в каком именно управлении он работает. Коммандеры были только в Лондоне.
– Я слышал о нем, сэр.
– Кто же не слышал? Любимчик комиссара, фаворит истеблишмента. Когда лондонской полиции или министерству внутренних дел, если уж на то пошло, хочется показать, что в полиции знают, как держать вилку, какое вино заказать к утке с апельсинами и как разговаривать с министром на уровне его постоянного заместителя, они достают из кармана Дэлглиша. Если бы его не было, полиции пришлось бы его изобрести.
