Книга Дочь палача и черный монах, страница 25. Автор книги Оливер Петч

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дочь палача и черный монах»

Cтраница 25

Настоятель улыбнулся:

– Человечеству нужны места, достойные паломничества. Места, где чувствуешь, как на самом деле велик Господь. – Он вышел из часовни в коридор. – Однако вы явились не для того, чтобы рассуждать о паломничестве. Насколько я слышал, вас сюда привело событие гораздо более печальное.

Симон кивнул и вкратце объяснил, почему они здесь.

– Возможно, причину смерти пастора мы найдем в прошлом церкви Святого Лоренца, – закончил он наконец.

Настоятель почесал лоб и повернулся к Бенедикте.

– И вы действительно считаете, что вашего брата отравили из-за какой-нибудь темной тайны, связанной с его церковью? Вам не кажется, что это как-то уж слишком?

Прежде чем Бенедикта успела ответить, вмешался Симон.

– Ваше преподобие, нам сказали, что церковь Святого Лоренца принадлежит вашему монастырю, – сказал он словно бы невзначай. – У вас нет, случайно, ее плана? Или, может, известно хотя бы, кому она принадлежала прежде?

Боненмайр потер переносицу.

– Монастырю принадлежит столько имений, что я, честно, не знаю подробностей о каждом отдельном из них. Но, быть может, что-нибудь найдется в нашем архиве. Идемте за мной.

Они прошли по крестовому ходу к аббатству. На первом этаже находилась низкая неприметная дверь, запертая на два массивных замка. Настоятель открыл ее, и в нос Симону тут же ударил запах плесени от лежалых пергаментов. Комната была не меньше четырех шагов в высоту. До самого потолка высились вделанные в ниши полки, забитые книгами, фолиантами, а также пергаментными свитками, с которых свисали красные печати монастыря. По углам все обросло паутиной, стоявший посреди комнаты полированный стол из орешника покрывал толстый слой пыли.

– Нашу библиотеку собирали веками, – сказал Боненмайр. – Просто чудо, что ее никто не спалил. Как видите, теперь мы здесь редко бываем. Но порядок остался все тот же. Подождите…

Он прихватил лесенку, прислоненную в углу, и залез по ней к предпоследней полке.

– Святого Лоренца, святого Лоренца… – бормотал он, разглядывая каждый корешок. Наконец издал возглас удивления. – Вот так раз! Лежит на самом видном месте.

Боненмайр спустился с потрескавшимся пергаментным свитком, на котором еще оставались кусочки красного сургуча. Симон с удивлением взглянул на сломанную печать.

– Похоже, свиток уже разворачивали. – Он провел пальцем по краю пергамента. – Причем совсем недавно. Даже трещины еще не потускнели.

Боненмайр задумчиво оглядел ветхий пергамент.

– Действительно, – пробормотал он. – Странно. Все-таки свитку несколько сотен лет. Что ж…

Он прошел к столу и развернул на нем свиток.

– Может быть, из-за плохого состояния его недавно переписали. Ну а теперь посмотрим…

Симон и Бенедикта встали справа и слева от настоятеля и взглянули на документ, который уже начал крошиться по краям. Буквы потускнели, но были еще различимы.

– Вот здесь. – Боненмайр провел пальцем посередине документа. – В 1289 году от Рождества Христова монастырь Штайнгадена купил следующие имения: два двора в Варенберге, два двора в Бругге, один двор в Дитльриде, три двора в Еденхофене, один двор в Альтенштадте… Точно, церковь Святого Лоренца в Альтенштадте! – Боненмайр одобрительно присвистнул. – Поистине небывалого размаха сделка. Она обошлась нам в 225 тогдашних динариев. В те времена это была огромная куча денег.

– А кто был продавцом? – перебил его Симон.

Палец настоятеля скользнул к началу документа.

– Некий Фридрих Вильдграф.

– Кем он был? – спросил лекарь. – Торговец, дворянин? Прошу вас!

Настоятель покачал головой:

– Если верить тому, что здесь написано, то Фридрих Вильдграф был не иначе как магистром ордена тамплиеров в Священной Римской империи. По тем временам человек в высшей степени могущественный.

Боненмайр поднял глаза и увидел окаменевшее лицо Симона.

– Что с вами случилось? – спросил он обеспокоенно. – Вам нехорошо? Быть может, мне для начала следует просветить вас, кем были эти самые тамплиеры?

– Нет необходимости, – ответил Симон. – Мы в курсе.

Уже через полчаса они покинули монастырь. Пока лошади их не скрылись среди деревьев, из безопасного укрытия за ними наблюдал незнакомец. Он отвернулся и влажными от пота пальцами снова принялся перебирать четки. Бусину за бусиной. Прошло столько лет, но теперь он чувствовал, что они почти добрались до цели. Их избрал сам Господь.

Deus lo vult, – прошептал он, опустился на колени и начал молиться.

5

Куизль поморщился от неприятного запаха, который разогнал видения и водворил его разум в границы обычного восприятия. Пахло плесенью, пылью и землей… и чем-то гнилостным и влажным. Как в подвале, подумал он.

Где я? И что произошло?

На него волной накатили воспоминания, а с ними пришли ярость и боль. Он проглядел третьего! Тот, видимо, спустился в крипту следом за ним. Незнакомец, источавший запах фиалок, едва не задушил его кожаным шнуром. Куизль знал, что задушенный терял сознание меньше чем за минуту, а смерть наступала немного позже. Эти подробности он знал, потому что и сам казнил таким способом не одного человека. Приговоренные к сожжению платили ему, чтобы он таким образом избавил их от мучительной смерти на костре. За густым дымом люди не видели, что человек, объятый пламенем, был уже мертв.

Куизль вспомнил о кинжале, который парализовал его в крипте за пару минут. Необычный яд, палач такого еще не знал. Растения или ягоды росли, скорее всего, где-нибудь на другом конце света. Он осторожно пошевелил пальцами – те двигались. Хороший знак. Стало быть, действие яда, или чего там еще, прекратилось. Только теперь Якоб открыл глаза.

И ничего не увидел.

Палач моргнул несколько раз. Неужели ослеп? Может, те люди завязали ему глаза? Или же в подвале действительно было настолько темно? Он стал поднимать руку, чтобы ощупать лицо.

Не получилось.

Рука только дернулась и тут же натолкнулась на что-то твердое и холодное. Палач попробовал другой рукой – то же самое. Он попытался подняться, но врезался лбом в каменную плиту. Куизля бросило в жар, во рту пересохло. Он принялся метаться из стороны в сторону – всюду один лишь холодный камень. Сердце начало бешено колотиться. С огромным трудом палач смог успокоить дыхание.

Похоронили меня заживо. В саркофаге…

Куизль начал считать удары сердца и попытался дышать равномерно, пока наконец не почувствовал, что промежутки между ударами стали увеличиваться и сердце забилось в обычном ритме. Лишь после этого он принялся кричать:

– Эй! Слышит меня кто-нибудь? Я здесь!

Впечатление было такое, что плита над ним поглотила его голос без остатка. Даже если бы кто-нибудь стоял возле самого гроба, толщина камня не позволяла ни до кого докричаться. Придется спасаться самому.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация