Уайпорн подняла голову, посмотрела на Тодда, потом на Дювела, стараясь определить, который из них ее настоящий сын, а который самозванец. Она смотрела на них и потягивала пиво.
– Эта женщина – ваша мать? – спросил Тодд, изумляясь чудесам генетики.
– Долго объяснять, – улыбнулся Дювел. – Вы Тодд? – Он протянул руку, и Тодд ее пожал. – Спасибо, что позвонили. Сколько я должен за то, что она выпила?
– Все в порядке, я заплачу. – Тои бросила деньги на прилавок. – Босс уверен, что она моя бабушка.
Яй явно понравилась и Тои, и Алисе. Похоже, обе видели в Уайпорн намек на то, к чему придут сами. Старуха-мумия в шелковой пижаме, восседающая на табурете в дешевом баре, – такой финал иначе как кошмарным не назовешь.
Дювел осторожно взял Уайпорн за руку:
– Мае Лек, можно идти домой. Поблагодари этих милых людей за то, что о тебе позаботились.
У самой двери Дювел протянул Тодду визитку:
– Я в неоплатном долгу перед вами, Тодд. Никогда не забуду, как вы за ней приглядывали.
У Тодда слезы на глаза навернулись. Неоплатный долг в Паттайе дорогого стоит, даже если твой должник лишь волонтер туристической полиции. Тодд спрятал визитку в карман и протянул руку.
– Хотите пива?
– Сперва нужно отвезти маму домой. У нее был долгий, тяжелый день, верно, Мае Лек?
Уайпорн сидела неподвижно, как мраморная статуя.
– Через сколько дней среда? – спросила она.
– Полынь! – крикнула Доктор Любовь, здорово подражая голосу Уайпорн.
Та обернулась и показала на клетку:
– Хочу эту птицу.
Тодд посмотрел на старуху и, увидев, что у Дювела забот полон рот, не стал навязывать ему пиво. Пусть этот псевдокоп убирается из бара вместе со старой побирушкой и никогда не возвращается.
– Буду иметь в виду, – сказал Тодд, стиснув Алисе ляжку. У них на глазах Дювел вывел мать на улицу и усадил в машину. – Почему мужчина-фаранг в Таиланде должен либо деньги печатать, либо сопли вытирать?
– Сам скажи, – отозвалась Алиса. – Ты ведь у нас специалист.
Тодд снова стиснул ей ляжку. Алиса ударила его по руке костяшками пальцев.
– Больно! – пожаловался он.
Алиса смахнула руку Тодда без малейших усилий, словно тот был не мужчиной, а щуплым мальчишкой. Она уже долго жила в Таиланде и видела, как умело тайки играют на родительском инстинкте фарангов. Они как сборщицы каучука на юге страны – и ведро соком наполняют, и дерево не губят. Вот и ей нужно надоить с Тодда как можно больше.
Алиса почувствовала, что скоро грянет буря. Страшная, наподобие метели, которая обрушилась на Красную площадь в день, когда она сфотографировала бабушку. Алиса не сомневалась, что под прикрытием «золотых кобр» часть добрых людей спасется от черных туч. Тодд, если воспользуется обстоятельствами, может оказаться в их числе. А вот тайцы Алису восхищали, потому что напоминали ей русских. И тайцы, и русские умеют выживать. Даже если потеряются, они всегда найдут дорогу домой.
Глава 06
Освоение ферментации куда важнее, чем освоение огня.
Дэвид Рэйнс Уоллес
Раннее утро пятницы, за пять дней до высадки американского десанта.
Тодд с ножевым ранением едет в больницу.
Звонок сотового разбудил Дювела в два часа ночи. На кровать полился зеленоватый свет дисплея, затем грянули первые аккорды хита группы «Аэросмит». Дювел нащупал телефон и поднес к уху.
– Это я, Тодд. Меня ножом пырнули.
– Кто это?
– Тодд. Хозяин «Бильярдно-пивного бара Доктора Любовь».
Кто такой Тодд, Дювел вспомнил не сразу. Ах да, молодой американец с бостонским акцентом. Трехдневная щетина, зеленые глаза… верно, он самый.
– Ага, парень из бара. Тодд, сейчас поздновато. Помню, я просил тебя звонить, если что понадобится, но не думал, что это случится так скоро.
– Говорю же, меня ножом пырнули.
– Что?
– Ножом меня пырнули!
В трубке слышалась целая какофония – обрывки рэпа, приглушенные голоса, кашель, крики и далекий рев мотоциклов. Байкеры Паттайи спать не ложатся.
– Что происходит?
– Мне больно, – захныкал Тодд.
– Где ты?
– В баре. Я один, помоги мне.
К тому времени, как Дювел встал, оделся и на мотоцикле выехал в «Бильярдно-пивной бар Доктора Любовь», часы уже показывали половину третьего. В баре было темно. Тодд лежал на полу рядом с бильярдным столом.
– В чем дело, дружище? – спросил Дювел, опустившись на колени рядом с Тоддом.
– Она меня пырнула.
– Кто пырнул? – уточнил Дювел.
– Нои, бывшая жена.
– И где она сейчас?
– Сбежала. Эта сучка засаду мне устроила.
Сравнительно молодой, Тодд уже нанюхался пороху на фронте паттайской семейной жизни. Он угодил в засаду и теперь, как бравый солдат, лежал на полу и, делая глубокие вдохи, держался за красное пятно, которое расплывалось на животе.
– Вы поссорились?
– Нои требовала денег, – ответил Тодд. – А как услышала, что я на мели, схватилась за нож. Взяла и пырнула меня в пузо, а я даже не заметил. Глупо, да?
– Тодд, тебе в больницу надо. – Дювел оглядел темный бар. – Где твоя русская подруга?
– Ушла домой еще до начала заварушки.
– Хочешь, я позвоню ей?
– Нет, Алису впутывать не надо. – Лицо Тодда побледнело, губы посинели. – Кое-кто надоумил Нои меня пырнуть.
– О ком это ты? – спросил Дювел.
– Пиво.
– Кто такой Пиво?
– Мой партнер по бизнесу.
– Ясно, только что связывает Пиво с твоей бывшей женой?
Тодд покачал головой:
– Пиво хочет, чтобы я вышел из игры.
Дювел расстегнул Тодду рубашку и осмотрел рану, светя фонариком на область живота.
– Рану надо обработать.
У Тодда сбилось дыхание, глаза словно остекленели. Он поднял голову и глянул на Дювела, который вдруг почувствовал, что его собственный язык стал как-то тяжело ворочаться во рту. От кровопотери у Тодда развился шок, речь стала бредом.
– Нои требовала денег. Я объяснил: что должен, я ей уже отдал. Между нами все кончено. Нож появился внезапно. Я и отреагировать не успел, – сетовал Тодд, словно вина лежала на нем.
Вероятно, так оно и было.
Дювел вышел на улицу и тормознул пустой бат-автобус – пикап, который, добавив в кузов скамьи, паттайцы используют в качестве общественного транспорта. На скамью водитель и уложил Тодда. Дювел залез в «салон» и устроился рядом.
