– Маи ру, – с тревогой ответила попугаиха. Понятия, мол, не имею.
– Мораг одиноко и грустно, – пояснил Тодд. – По-моему, она скучает по Макдональду.
– Неправда, – возразила девушка, бросавшая фишки в решетку. – Мораг мало поджера.
«Поджер» – секс на шотландском. Девушки обожали щеголять им перед американцами – играли в шифровальщиц, ведущих деловой разговор.
Доктор Любовь была и любимицей персонала, и символом бара, и талисманом. Она объединяла девушек, делала их работу осмысленнее. Вообще-то Макдональд предупреждал, что попугаиха неравнодушна к спиртному, но девушки перестали потакать ее вредной привычке.
Доктор Любовь, птица умная, говорила по-английски лучше большинства девушек, а по-шотландски – тем более. Поэтому Макдональд и назвал бар в ее честь. И девушкам у телевизора, и играющим она приказывала: «Паммил!» (Сегодня «паммил» служило существительным, завтра – глаголом, а обозначало «трахаться». Перевод любезно написали на стене общего туалета почерком, очень похожим на почерк Макдональда.)
Мораг оказалась полиглотом. Когда злилась, попугаиха на чистом испанском выдавала: «Ба-а, ба-а, ба-а». «Блеянье овцы», – думали не владеющие тайским, а владеющие отчетливо слышали «Безумие, безумие, безумие!» Очень нужное слово, подходящее большинству тех, кто работает или пьет в Тоддовом баре.
– Извините, мне нужно посмотреть, как там Доктор Любовь, – сказал Тодд Алисе и Пиву.
Пиво до сих пор прижимал айфон к уху – он болтал с Банком. Алиса обеими руками стиснула трекер – ни дать ни взять продвинутый видеогеймер. Ни тот, ни другая не подняли головы, когда Тодд сел напротив клетки с Доктором Любовь. Птица на жердочке казалась такой же безжизненной, как та, что украшала вывеску бара.
– Давно Мораг в таком состоянии? – спросил Тодд у Тои. – Она перестала надеяться.
– Глупости! Птицы не уметь надеяться. Но если Дювел увидеть птица такой, я не надеяться, что он ее купит.
Тодд смотрел на Доктора Любовь, которая частенько засыпала на жердочке, потом падала с нее вниз головой. Эволюция не подготовила попугаиху к ночной жизни Паттайи.
– Сколько заплатит Дювел?
– Маи ру, – пожала плечами Тои. Она понятия не имела.
– Он ведь озвучивал сумму.
– Нет, он ее не знает.
– Как это не знает?
– У него деньги в свинье-копилке.
– Что за идиот?!
– Он помогал вам в больнице, когда вас ножом пырнули.
Тои была права.
– Так, Дювел мне жизнь спас. Даром ему попугаиху отдать?
– Нет, не даром. У него копилка. Полная.
– Ладно, ладно, бери копилку, но без меня не открывай, поняла?
Тодд прищурился: Тои покачала головой, отвернулась к раковине и стала мыть посуду.
Все считают, что Доктору Любовь лет тридцать пять. Ары живут до глубокой старости, порой до шестидесяти; значит, Мораг чуть ли не девочка. Но проблема у нее-таки была. Неделю назад Тодд, закрывая бар, глянул на клетку. Доктор Любовь цеплялась за жердочку одной лапкой. Коготки медленно разжались, птица рухнула на пол, пару минут пролежала неподвижно, потом неуверенно поднялась и захлопала крыльями. Взлететь на жердочку она смогла только с четвертой попытки.
– Нет, босс, сегодня не как в прошлый раз. Сегодня Мораг сказала «полынь».
Тодд уставился на барменшу:
– Что-что сказала?
Доктор Любовь повернула голову к Тодду и, здорово копируя голос Уайпорн, выдала:
– Полынь, пять мерных стаканчиков.
– На Макдональда не похоже.
Тои кивнула.
Доктор Любовь закатила глаза, перевернулась и рухнула с жердочки. Получилось самое настоящее падение в замедленном режиме. Попугаиха повалилась на пол клетки, подняв токсичное облако корма, пыли и сухого помета.
Пиво бросился к стойке:
– Я все слышал.
– Кто угостил Доктора Любовь коктейлем «Меконг»
[21]
? – спросил Тодд.
«Меконг» у Мораг любимый. Девушки разом потупились и стали разглядывать свои ногти.
– Кто научил ее слову полынь? – допытывался Пиво.
– Мать Дювела, – ответила Тои.
– А что с полынью? Тайцы используют ее как пряность? – полюбопытствовал Тодд.
В секретном рецепте так и говорилось: «Пять стаканчиков полыни». Пиву не понравилось ни то, что он услышал это в баре, ни то, что мать фаранга учила попугаиху тому, что должны знать лишь Сиа Дом и его наследник. В довершение всего этот Дювел вознамерился купить попугаиху.
Пиво, что называется, включил мозги и периодически поглядывал на Тодда и Тои. Раскрывать карты не хотелось.
– Тиффани на ветеринара учится, на четвертый курс перешла. Сейчас пишет курсовую по конскому герпесу. Если хочешь, она глянет на попугаиху.
– Доктор Любовь не конь и герпесом не больна… – начал Тодд, но осекся. – Она в птицах разбирается?
– Тиффани удаляла попугаю грыжу, – с улыбкой ответил Пиво.
– Да пошел ты!
– Дело было на третьем курсе.
– Вдруг смена пола поможет Доктору Любовь? – проговорил Тодд. – Спрошу Дювела, согласится ли он на покупку, если птица станет катои.
– Давай я ее куплю, – предложил Пиво.
– Тебе нужен попугай? С чего Мораг вдруг всем понадобилась? Что я пропустил?
– Сколько бы ни предложил за птицу Дювел, я заплачу в два раза больше.
– До или после операции?
Над кем стебется Тодд, над ним или над Тиффани? В любом случае, стеб этот Пиву не нравился. Алиса вздохнула, думая, как повезло Тодду, что «глок» остался в бардачке. Москвичи за такие шуточки мозги друг другу простреливают.
– Ладно, проехали, – буркнул Пиво, лицо которого лоснилось от увлажняющего средства.
– Нет, идея классная. Тиффани стоит взглянуть на Мораг. Вдруг бедной птице поможет самое простое лечение?
– Например, отказ от выпивки, – вмешалась Алиса, которая с трекером в руках подошла к стойке.
– Если Дювел передумает, можешь купить Доктора Любовь. Если ты передумаешь, отдам ее в школу, чтобы учила барменш и официанток разговаривать, как Шон Коннери. Мне плевать. Меня ножом пырнули. Меня неподъемные ящики тягать заставили. У меня все тело ноет. Хватит с меня Доктора Любовь, ясно? Вопросы есть?
Тодд убрал ладонь с живота и уставился на липкие от крови пальцы.
