— Нет, ты должна это увидеть. Ты же хотела знать мои тайны…
Платье сползло с плеч. Кислота оставила уродливые дорожки на груди.
— Слушайте, несколько пластических операций могли бы вернуть вам красоту! — в сердцах сказала я. — Мы же не в пятнадцатом веке живем! А у вашего жениха были деньги!
Сусанна медленно застегнулась.
— Когда я вышла из больницы, — хрипло проговорила женщина, — Серебряк уже нашел себе новую игрушку. В его доме — он тогда жил не здесь — поселилась молодая жена. На ее пальчике сверкало мое кольцо с желтым бриллиантом.
Сусанна натянула перчатки.
— С тех пор я жила с Иннокентием и его женами. Я — в отличие от его мокрощелок — ни разу ему не изменила. И всегда соблюдала его интересы.
— Слушайте, но Маша-то в чем перед вами виновата? Жанна — психопатка, я согласна. Но Маши тогда ведь еще на свете не было!
— Она — отродье убийцы! И пусть она не похожа на мать, я чую… просто чую ее змеиное нутро!
— Так, — подвела итог я. — Больше вы в этом доме не работаете. Можете собирать вещи. Мебель пришлем по указанному вами адресу.
Я поднялась наверх и объяснила Маше, что Сусанна покидает дом, и по какой причине. Маша меня удивила — она спустилась в комнату домработницы и принялась уговаривать ту остаться! Не знаю, кто был больше удивлен — я или Сусанна Ивановна.
— Моя мать очень виновата перед вами! — горячо говорила Мария, держа Сусанну за руки. Та дергалась, но рук не отнимала. — Я могу только попросить у вас прощения за то, что она сделала. Оставайтесь — я же знаю, что вы не причините мне вреда!
— Я… я изрезала вашу шубу, — дрожащим голосом призналась домработница.
— Плевать! — отмахнулась Маша. — Нинель подарит мне другую! Оставайтесь!
И тут Сусанна разрыдалась. Маша тут же кинулась ее утешать. Я оставила домработницу исходить слезами в объятиях хозяйки и поднялась к себе. Да, теперь Марию не переубедить… впрочем, после такой трогательной сцены Сусанна действительно не сможет причинить вред своей юной хозяйке… Следует признать — у Маши Серебряковой истинный талант завоевывать сердца!
Глава 6
В больницу мы приехали только во второй половине дня. Киру Серебрякову положили в палату для VIP-персон. Комната скорее напоминала будуар светской львицы, а не больничную палату. Каждый сантиметр свободного пространства занимали вазы с букетами цветов. На месте врачей я бы велела вынести отсюда всю эту красоту — в палате стоял стойкий запах оранжереи, — но доктора, видимо, не рисковали связываться с важной пациенткой. Кира лежала на высокой кровати. Она была бледной, губы обметаны лихорадкой. Но зато волосы аккуратно причесаны и на лице косметика.
Увидев нас, входящих в палату, Кира просияла и даже приподнялась нам навстречу.
— Лежи, лежи! — успокоила больную Маша. — Мы ненадолго.
Девушки принялись негромко переговариваться, а я выкладывала на столик привезенные нами фрукты — по дороге сюда мы заехали в супермаркет, и Маша опустошила там полки в отделах сладостей и фруктов.
Дверь в палату открылась без стука, пропуская целую процессию. Впереди шествовала Светлана — троюродная сестра Серебрякова, за ней выступал ее муж, а за ними с видом маленького мальчика, которого силком волокут к нелюбимым родственникам, тащился Владимир. Я заметила, как встрепенулась Маша.
— Ой, а тут уже и без нас полно гостей! — тоном ведущей детского утренника воскликнула Светлана. — Извините, девочки. Здравствуй, Кирочка! Мы узнали о твоем несчастье и сразу же кинулись к тебе! Ничего, что мы так — по-родственному?
Кире ничего не оставалось, как признать, что все в порядке и она очень рада гостям. Хотя я заметила, как поморщилась бедная больная. Светлана заполнила всю палату своим громким голосом и непрерывной суетой — Исаевы принесли Кире очередной букет, и с тем, чтобы поставить его в воду, возникли проблемы — все пригодные для этого емкости оказались заняты.
Светлана повернулась ко мне и щелкнула пальцами:
— Вы… как вас… будьте добреньки, поищите какую-нибудь вазочку!
Я оставила этот приказ без ответа. Еще чего! Только попробуй выполнить одну-единственную просьбу такой дамы, как эта Света, и до конца дней своих будешь ей пульт от телевизора подавать. Пусть муж этим занимается — судя по всему, он человек привычный… И точно — мужичок послушно принялся переставлять букеты — по два в одну банку. Наконец цветы Исаевых были водружены на самое почетное место, сама Светлана уселась и сложила руки на полных коленях.
— Ну, Кирочка, расскажи, что же с тобой случилось!
Кира поморщилась и в растерянности взглянула на Машу. Да уж, обсуждать подробности в присутствии двух мужчин, пускай даже и родственников, — не самая удачная идея.
— Мама, думаю, нам лучше дать Кире Валерьевне отдохнуть! — твердо произнес Владимир, и Кира ответила ему благодарным взглядом.
— Мария, может быть, выпьем где-нибудь кофе? — предложил красавец. — Здесь есть неплохое кафе.
— Конечно, — улыбнулась Маша. Я заметила, что ее рука слегка дрожит, застегивая сумочку, а в глазах прыгают искорки. — Кирочка, извини, не хочу тебя утомлять! Желаю тебе скорейшего выздоровления. Я заеду завтра, ладно? Поправляйся!
Маша чмокнула мачеху в щеку и вышла вместе с Владимиром. Я двинулась следом.
— В чем дело, Женя? — В коридоре Мария обернулась и смерила меня недовольным взглядом. — Тебе вовсе не обязательно идти за мной. Я просто хочу выпить кофе.
— Мы будем буквально в двух шагах отсюда, — весело сообщил мне Владимир. — Обещаю, что верну вам Машеньку в целости и сохранности!
Я просто задохнулась от злости. Сначала эта девчонка нанимает меня, рыдая и рассказывая о покушениях на свою жизнь, а потом как ни в чем не бывало отправляется гулять под ручку с этим жиголо! Здорово!
— Извини, Мария, но я пойду с тобой. Или ты останешься здесь.
— Извини, Евгения, но тут я решаю, куда мне идти. — Маша сдвинула пушистые бровки. Я уже знала — это означает, что наследница уперлась и будет стоять до последнего. Ладно, в больничном кафе ей ничего не грозит, да и жиголо не допустит, чтобы с головы наследницы упал хоть один волосок…
Я вернулась в палату, кипя от злости и прикидывая, что я скажу Маше не позднее чем сегодня вечером, когда мы останемся одни. Мои клиенты часто ведут себя как неразумные дети. Проблема в том, что при этом они вполне взрослые, зачастую избалованные люди, привыкшие себе ни в чем не отказывать. Очень часто бывает, что клиент подставляет себя под удар из-за элементарного нежелания подождать, бросаясь очертя голову за удовольствиями…
Я нарочно зашла в палату. Светлана смерила меня недовольным взглядом, но мне было наплевать — требовалось поскорее спасти Киру от общества родственницы, иначе та заговорит ее до полусмерти.
