— Это она тебе нажаловалась?
Принимая принесенный стейк, Ларс поморщился:
— Глупец! Фрида не из тех, кто жалуется, должен бы понять.
— Чего ей не хватает?
— Если не ошибаюсь — твоего признания, что она тоже имеет право на жизнь вне спальни.
Густав отправил в рот отрезанный кусочек, прожевал, проглотил и усмехнулся:
— Никто этого права не отнимает, нужно всего-то соблюдать несколько условий, очень простых. А стейк хорош.
— Каких условий?
— С шести вечера до девяти утра она в моем доме и в полном распоряжении. Что хочу, то и делаю. Все остальное время свободна. Трудно выполнить?
— Рабочий день длится дольше.
Густав поморщился:
— Кто заставляет ее работать? Денег мало?
— У Фриды должна быть своя жизнь, и она не игрушка.
— Значит, нажаловалась.
Ларс фыркнул:
— Ты все-таки дурак! Не жаловалась, хотя разговор у нас состоялся. Не о тебе, не надувайся, как индюк. О клубе, в который ты мне обещал ее не водить.
— И?..
— Вы видели в этом клубе Адлера и Петру?
— И? — снова приподнял бровь Густав.
— Петра исчезла четыре дня назад. Никто не знает где, никаких следов. Конечно, ищут, конечно, задействована полиция, но Фрида вспомнила о клубе. Эта дурочка могла туда отправиться.
— Зачем она тебе?
— Петра дочь моей двоюродной сестры и Свена.
Густав замер, держа столовые приборы на весу:
— Шутишь?
— Нет, не шучу.
— Чего же ты ее раньше не остановил? Она же вступила в клуб.
— Не знал, что она моя родственница, вообще не был с ней знаком.
— Что за секреты Юханссонов?
— Густав, ты не вступил в клуб?
— Нет. — Он все-таки отложил вилку и нож. — Если она там, то найти будет трудно. Там можно исчезнуть без следа…
Ларс тоже положил приборы.
— Если бы было легко, справился сам. Там хозяин Мрадо, к нему с полицией не сунешься и в одиночку тоже.
— Знаю. Хочешь сходить?
— Попробую выкупить, если Петра там.
— Мрадо дешево не возьмет, — усмехнулся Густав, снова берясь за вилку с ножом.
Ларс доедать не стал, взял стакан с соком, отпил глоток, чуть задумчиво произнес:
— Есть вещи важнее денег. Но нужно быть уверенным, что жива и что у них. Кого ты там знаешь?
— Только Баррио, охранника.
— Что он может?
Густав невесело вздохнул:
— Устроить встречу с Мрадо может.
— Что, все так плохо, почему ты грустишь? Должен кому-то?
— Если бы был должен, сейчас стейк не жевал бы.
— Тогда в чем дело?
— Ларс, ты же знаешь, как я не люблю соваться к югославам… Конечно, они сейчас не те, что были раньше, но …
— Какого же ты Фриду туда потащил?
— Знал, что уведу обратно.
— Значит, можешь войти и выйти? Свяжи меня с Баррио, я сам договорюсь.
— Нет, один не пойдешь. Только деньги приготовь, Мрадо много потребует, если девчонка там.
Ларс рассмеялся, откинул в сторону салфетку:
— Густав, знаешь, почему тебя обувают? — Чуть наклонился вперед и уже тише добавил: — Стараешься выглядеть хозяином жизни, а деньги жалеешь. — Снова откинулся на спинку стула, скомандовал: — Звони Баррио.
Густав, хмурясь, достал телефон, поискал номер, нажал кнопку вызова.
Пока шли гудки, досадовал сам на себя. Ларс прав: для всех, в том числе и для Фриды, он хозяин жизни, а вот перед тем же Юханссоном, как и перед Мрадо, хотя они совсем разные, щенок. Почему? Мрадо бандит из тех, кого даже полиция не трогает, Ларс волк-одиночка, законопослушный гражданин, но он всегда в выигрыше, всегда прав.
Густав желал, чтобы Баррио не ответил, но под пристальным взглядом Юханссона вынужден выжидать пять гудков. Баррио подключился после четвертого.
— Баррио, это Сьеберг. Мне нужна встреча с Мрадо.
— Чего?! Густав, ты охренел, что ли? А штык в зад не нужен?
Ларс отобрал телефон у Густава, усмехнулся в трубку:
— Баррио, я Юханссон. Это мне нужна встреча с Мрадо. По делу, он будет заинтересован. Твои десять тысяч, если устроишь.
— Баксов? — тут же заинтересовался Баррио.
Ларс рассмеялся:
— Черт с тобой, баксов. Только встреча срочно, сегодня.
— Ишь какой! А если Мрадо нет в Стокгольме?
— Скажешь где, я подъеду.
— И с собой полицию приведешь.
— Ты хорошо знаешь, что у полиции на Мрадо ничего нет и быть не может, так чего же крутишь? Если не хочешь заработать, не трать мое время, я найду, кто вместо тебя постарается.
Баррио вздохнул:
— Приходи к восьми, а лучше к девяти.
— Договорились, буду.
— А почему ты не спрашиваешь где?
— Ты дурак? Если я на тебя вышел, значит, знаю про клуб.
— Бывал, что ли?
— А как же? Не тяни время, мне некогда.
— Тогда в девять.
Возвращаться к стейку не хотелось, Ларс задумался о том, как поступить с деньгами. Просто снять нужную сумму и прийти с ней в клуб — опасно, решил снять десять, причитающиеся Баррио, а большую сумму для выкупа Петры оформить распиской на предъявителя.
Густав слишком многим обязан Ларсу, чтобы не ходить с ним в клуб. Он даже не стал отговаривать Юханссона, прекрасно зная, что, если тот что-то решил, обязательно сделает. Но выяснить все же попытался:
— Ларс, что за девчонка такая, что ты из-за нее к Мрадо в петлю голову суешь?
— Я же тебе сказал, что племянница. Если я ее не найду, то виноватым останусь перед всеми, хотя никоим образом к ее исчезновению непричастен. Обещал Линн притащить эту Петру за руку или даже за волосы, если ее голова еще не валяется в кустах.
— Красивая?
— Ты же ее видел в клубе?
— Они там все безобразные от слез, соплей и страха. Удивительно, когда это же творишь с одной и дома, даже зареванная или перепуганная хороша, а если вот перед всеми — уродина.
— Тебе нравится унижение? — нахмурился Ларс.
— А тебе нет?
— Ты Фриду унижал?
— Да, но она согласна. Даже нравится быть послушной, беспомощной, умолять…
— До какого-то предела.
