— Я передушу всех друзей, какие у тебя появятся.
Она старательно прятала улыбку. Ишь какой!.. Но все существо заливало чувство… благодарности, что ли?
Утром Фрида зачем-то объявила Магнусу:
— Мы не будем сегодня заниматься сексом!
Тот изумленно уставился на нее, потом притянул к себе, смеясь:
— Ни-ни!
— Я серьезно, Магнус!
— Я тоже. Какой может быть секс, если ты меня не хочешь? Тебе не понравилось со мной?
Девушка смутилась:
— Понравилось.
— Значит, не очень, если больше не хочешь, — притворно вздохнул Магнус.
— Я хочу, но… Понимаешь, как-то это все неправильно…
— Что? То, что Бритт с Густавом? Но мне показалось, что тебе все равно. Или ты притворялась?
— Нет, не это. Пусть развлекается. Но получается, будто мы с тобой назло им.
— Назло делаешь ты, а я давно хотел этого.
— Магнус, перестань!
— Хорошо, тогда давай перестанем говорить об этом? Расслабься и отдыхай. Густав с Бритт, Ханне с Уффе, а мы с тобой просто рядом, договорились? Только не шарахайся от меня и не бойся, секса больше не будет.
Почему-то ей стало горько от этих слов.
— Магнус, я…
— Фрида, мне даже потрясающий минет из жалости или кому-то назло не нужен. Остановимся на этом, ладно? Но пойми: если не хочешь быть третьей у Густава и Бритт, придется делать вид, что ты со мной. Или хочешь составить подруге компанию? Тогда я в стороне.
— Магнус, перестань!
— Я не прав? Но я серьезно: или присоединяйся к этой паре, или делай вид, что у нас с тобой чумовой секс, пусть и не на виду. Они не станут проверять. Пойдем завтракать, есть хочется.
Они застали в кухне Ханне, которая готовила завтрак, старательно скрывая заплаканное лицо.
— Ханне, что случилось?
— Ничего.
Фрида постаралась загородить ее от Магнуса, снова тихонько поинтересовалась:
— Почему ты плакала?
Ханне осторожно покосилась на Магнуса и прошептала:
— Я не хочу делать так, как делала вчера. Мне больно и неприятно.
— Больше не будешь, Магнус только со мной.
Договорить не успели, вошел Уффе, дождавшись, пока Фрида отойдет, принялся что-то тихонько внушать Ханне. Та сначала отрицательно качала головой, потом просто молчала, потом кивнула. Он переспросил, девушка снова кивнула.
Фрида поспешила взять пакет с соком, булочки и выскользнула к бассейну. Магнус уже сидел там.
— Ну, и почему слезы?
— Больше не желает делать тебе минет.
Брови Магнуса просто взлетели вверх.
— Кто ее вчера просил-то? Я хотел этого только от тебя.
— Уффе подружку в чем-то убедил.
Магнус махнул рукой:
— Это их дело. Ты со мной или с ними?
— Сама по себе! — фыркнула Фрида. Парень пожал плечами и улегся на шезлонг, прикрыв глаза.
Бритт выползла к бассейну только к полудню и еле живая. Густава не видно.
— Плохо спала? — усмехнулся Магнус, приоткрыв один глаз.
Подруга вяло огрызнулась:
— Зато вы хорошо.
— Угу, как убитые, с вечера до утра. Где Густав?
— Собирает распятие.
Фрида, услышав это, возмутилась:
— Я же просила: никакой порки!
— А это не для тебя, ты отдыхай. Это для нас с Ханне.
Фрида вспомнила, каково после флоггеров и плети Густава, и усомнилась:
— Может, и вам не стоит?
— Фрида, ты ревнуешь, что ли? Я хочу пройти то, что прошла с Густавом ты. Нельзя? Он сказал, что ты его отпустила. — Глаза Бритт смотрели с вызовом. Глаза Фриды в ответ с тревогой:
— Хочешь попасть в такую же зависимость? Бритт, он требует полного подчинения.
Она оттащила подругу в сторону, попыталась объяснить, насколько сильна зависимость от секса с Густавом, от его воли, даже капризов, что, подчинившись, теряешь собственную волю совсем, превращаешься в настоящую сексуальную игрушку. Говорила и сознавала, что рада избавлению от этого рабства.
Фрида видела, что к ним подходит Густав, но не остановилась, напротив, зашептала быстрее, убеждая Бритт сто раз подумать, прежде чем сделать решающий шаг. Видела, что все бесполезно: Бритт его уже сделала, а все предостережения воспринимает как ревность отвергнутой любовницы.
— Ну и зачем ты все это говоришь? — Голос Густава тверд, словно сталь.
— Густав, — Фрида повернулась к нему, — я решилась на все это сознательно. Сознательно пошла на связь с тобой, подчинилась, просила, умоляла, была резиновой куклой. Потому ни в чем обвинить тебя не могу. Я сама. И хочу, чтобы Бритт решила все тоже сама. Если подчинится, то сознательно. Разве ты этого не хочешь?
Он замер, несколько мгновений смотрел в глаза уже бывшей (они понимали это) любовнице, Фрида взгляда не отвела, смотрела твердо и прямо.
— Это не ревность, Густав. Если Бритт заменит меня, она должна знать, на что идет, и подчиниться сознательно, иначе ей будет очень больно и плохо.
Густав перевел взгляд на замершую, словно в готовности к прыжку, Бритт, усмехнулся:
— Хорошо, ей выбирать. Ты согласна?
— Да!
Казалось, еще мгновение — и Бритт бросится под защиту своего будущего мучителя.
— Слышала?
Фрида рассмеялась:
— Я не против, я свое уже получила. Но теперь, подруга, если будешь есть стоя, не жалуйся, что у тебя исполосована задница или болит все внутри, — притянула к себе Бритт и посоветовала на ухо: — И не соглашайся сразу на все, пусть завоевывает тебя.
Густав, услышав это, фыркнул. Фрида попросила:
— Не замучай ее, у Бритт болевой порог не такой, как у меня.
Во взгляде Густава появился откровенный интерес, найдя себе новый объект подчинения, он не очень-то желал бросать прежний. Фрида вдруг по-настоящему испугалась. Испугалась, что может снова вернуться в эту зависимость от него, что станет, как и предупреждал Магнус, третьей, потому поспешила отойти. Зато Бритт буквально прилипла к новому любовнику. Тот обнял:
— Пойдем покажу, что может флоггер…
— Ага.
Фрида тоже устроилась загорать. Она осталась в трусиках, но никто не возражал: некому, остальные в доме. Шезлонг Магнуса стоял совсем рядом, руку протяни — достанешь. Но он не протягивал, лежал, делая вид, что дремлет, дважды вставал, отправлялся купаться, хотя вода еще не прогрелась на солнце, и ходил в кухню за соком…
