Он нежно коснулся ее пальчиков и много тише обратился к тупому парню:
– Звони своему боссу. Как его, Геннадий, отчество?..
– Васильевич.
Тот виновато засопел и потянулся к телефону, стоявшему перед ним на стойке. Минуту слушал гудки, рассматривая потолок. Потом дернулся, как от удара хлыстом, и пробормотал:
– Извините, Геннадий Васильевич, вас тут спрашивают… Кто? Да из прокуратуры и из полиции… Ага, щас.
Он сунул Копылову трубку в руку, тот взял и нелюбезно представился:
– Копылов.
– Да, да, да, Александр Иванович, слушаю вас. Слушаю вас, Александр Иванович, – очень быстро, очень услужливо затараторил бывший вдовец. – Что-то вы ко мне вдруг пожаловали? Дело какое-то, да?
– Есть разговор, – Копылов был краток. – Надо встретиться.
– Завтра? Завтра удобно? Просто послезавтра я не могу, у меня встреча с заказчиками, – снова часто, без пауз, несолидно забормотал директор и хозяин солидной фирмы, занимающейся солидными делами. – Как-то назавтра… Вам удобно? Удобно, Александр Иванович? И из прокуратуры… Чего вдруг? Что-то… Что-то не так? Кира? С ним все в порядке? Ага… – И не услышав никакого ответа от Копылова, снова попросил: – Завтра можно?
– Сейчас, Геннадий Васильевич. Сейчас. Адрес назовите, мы подъедем.
– Так… так вы знаете мой адрес, – суетливо отозвался Гена.
– Мне известно, что по старому адресу вы больше не живете. Адрес?
– Известно?! Господи! Как известно? Я там прописан, и… Кира… Засранец… Нажаловался? Да? Нажаловался на отца, да? Так это он меня ударил, а не я его, Александр Иванович!
– Адрес!! – снова на повышенных тонах напомнил Копылов.
У него кончалось терпение. Бессвязный лепет взрослого мужика дико действовал на нервы. И даже нежная прохлада на его локте не помогала.
Геннадий странно булькнул, будто подавился, и после паузы назвал свой новый адрес.
– Только жене ничего не говорите, ладно? – попросил он вдруг.
– Не говорить чего?! – удивился Копылов.
– Вообще ничего. У нее не все в порядке с нервами и…
Копылов бросил трубку и кисло сморщился.
– Ну что за человек… – проговорил он тихо с легким отвращением. И добавил, сам того не ожидая от себя: – Тряпка!
Потом вцепился в Светины пальцы, чтобы она, не дай бог, не отпустила руку, и повел ее на улицу к машине. Она безропотно семенила рядом и руки не отнимала. И это было приятно. Это обнадеживало.
По адресу, продиктованному Геннадием сумбурно и невнятно, они добирались долго. Потом долго искали место на парковке. И долго не могли попасть в подъезд с железной дверью и кодовым замком. Они тыкали в кнопки с номером квартиры – безрезультатно. То ли система запора не работала, то ли Геннадий отключил домофон, чтобы не калечить нервы жены. Номера телефона они спросить не догадались. И, переминаясь с ноги на ногу у подъездной двери, поглядывали друг на друга с укоризной. Наконец повезло. К подъезду подошла супружеская пара, и после недолгих объяснений с демонстрацией служебных удостоверений их впустили их внутрь.
Геннадий будто стоял у двери и слушал их шаги. Только они замерли у нужной двери, как она тут же распахнулась. Высокий блондинистый и вполне симпатичный мужик стоял на пороге, молитвенно сложив руки на груди.
– Я вас умоляю, ничего не говорите при ней лишнего! – прошептал он едва слышно. – У Тани нервы.
– У меня тоже не канаты! – взорвалась теперь Светлана и широко шагнула вперед, тесня хозяина внутрь квартиры. – Вы зачем домофон отключили?! Мы же условились о встрече?! Вот – отключен!
Она пощелкала ногтем по трубке домофона.
– Он пищит без конца, пацаны балуются. Танюша нервничает. Близнецы пугаются.
А больше всех, наверное, пугается сам хозяин. Копылов едва не фыркнул. Согбенная поза Геннадия, который Васильевич, не вязалась с его крепкой мускулатурой и подтянутым прессом. Откуда столько страха? Откуда столько раболепства? Не знай наверняка, никогда бы не поверил, что эта тля хозяйничает на фирме с таким витиеватым названием, занимающейся инновационными технологиями! Это вам не производство масла с сыром и творогом. Хотя и там сложностей хватает.
– Ведите! – строго сдвинув брови, приказала Света, она как-то быстро перехватила инициативу.
– Куда?! – дернулся всем телом Гена.
– В комнаты, блин! – Да, у Светы точно вместо нервов не было канатов. – Мы же не станем говорить на пороге!
Он опустил голову и несколько мгновений рассматривал их обувь. Может, думал предложить им разуться, кто знает? Потом со вздохом пригласил жестом следовать за собой.
В гостиной с голубыми стенами было много света, мало мебели голубого цвета, много игрушек, и еще там была его драгоценная жена Татьяна, восседавшая теперь на угловом диване, как на троне.
Копылов сразу узнал ее. Это была та самая, истерично повизгивавшая женщина в то самое страшное Рождество в загородном доме Геннадия и Алины. Она была там со своим мужем. Сергей его звали, кажется.
Супруги Волковы. Да, все правильно. Все сходится. Значит, тот самый Волков, который восемь лет назад к приезду полиции надрался до чертей, был на тот момент мужем этой царицы, что теперь восседает в углу громадного дивана. И он был еще вдобавок компаньоном Геннадия Васильевича, заламывающего теперь руки в страстном призыве поберечь нервы его супруги. Потом Сергей Волков благополучно, как утверждает наш мальчик Кира, помирает. Жене достается в наследство его бизнес. А сама она достается в наследство его компаньону.
Ух ты!! А ничего себе раскладочка, да?
– Кто это, Гена? – Супруга выпрямила спину, насколько позволило ей ее могучее телосложение.
– Танюша, ты только не волнуйся, – он слабо хихикнул. – Это Копылов Александр Иванович, он из полиции. Ты не помнишь его?
– А почему я должна помнить кого-то из полиции?? – ужаснулась Татьяна, и ее полное, лишенное привлекательности лицо побелело. – Я что, уголовница со стажем??
– Нет, нет, нет… – снова зачастил Геннадий, сделавшийся, за компанию с супругой, бледноликим. – Просто он работал по делу Алиночки, ты же должна помнить, Таня!
– Алиночки, значит! – На ее щеки тут же выползли два красных пятна, как две безобразные жабы. – Сколько лет прошло, а она все Алиночка! Мерзкая дура! Осиротившая сына и…
– И подарившая вам мужа, – резко вставила Света и подняла правую руку. – Гражданка, попрошу вас вести себя в присутствии представителей власти подобающе.
Та, казалось, увеличилась в размерах, вздувшись лицом и зобом, настолько ее возмутило заявление молодой стройной прокурорской бабы. Еще минута-другая, и из-за ее тесно сжатых губ прорвется шквал дикой брани. Глаза с ненавистью поочередно смотрели на Свету, потом на Копылова, снова на Свету. Неизвестно, как поступала со своим взглядом его спутница, Копылов же смотрел со скукой. И он не играл. Он просто насмотрелся подобного дерьма за свою долгую службу. Удивить его трудов стоило.
