Когда я поздоровался с ним и представился, назвав нашу телекомпанию, он пристально посмотрел на меня и едва не воскликнул:
– Аристарх Русаков? Тот самый, который поймал преступницу, убившую известного артиста Игоря Санина?
– Тот самый, – ответил я и потупился. Я ведь вышел со Степой на улицу не для того, чтобы меня узнавали и хвалили за мою находчивость и смелость, мне нужны были синхроны с ответами на поставленные вопросы для новой программы, а не выслушивание панегириков в собственный адрес…
– Леонтий Витальевич, – представился интеллигентный гражданин и крепко пожал мне руку. – Рад. Весьма рад подобному знакомству. Даже польщен…
– Я тоже. Наш телеканал приступил к съемкам новой программы, которая называется «Можно ли победить зло». В связи с этим мы проводим опрос москвичей, задавая им вопросы, касающиеся категорий добра и зла…
– Зла как человеческой эмоции? Или зла как нравственной категории? – задал мне встречный вопрос Леонтий Витальевич.
– Зла вообще. Как категории философской…
– Ясно, – посмотрел на меня чистым взглядом пожилой мужчина. – И каков ваш главный вопрос?
– Наш главный вопрос: «Можно ли победить зло»? – произнес я и протянул руку с микрофоном поближе ко рту интервьюируемого.
– Зло победить можно! – категорически заявил Леонтий Витальевич. – Более того, не только можно, но и нужно. Нужно и необходимо победить зло во всех его проявлениях, ведь его стало слишком много. Сейчас зло наполняет собой все окружающее пространство. Вы посмотрите, что делается на улицах, дня не проходит, чтобы кого-нибудь не избили, а то еще хуже… Очень много зла в семье, отсюда и бытовые конфликты. Оно заполнило даже души людей, поэтому мы так недоброжелательно настроены друг к другу. Даже нейтральными – и то перестали быть! А если удастся победить зло, причем везде: внутри себя и в окружающем пространстве, только представьте, какая славная жизнь может начаться! Настанет не жизнь, а рай. Хотя… – Он вскинул на меня опечаленный взгляд и добавил: – Рай на земле невозможен.
– Не скажите, Леонтий Витальевич, – возразил я, – наука сегодня уже вплотную подступила к тому, чтобы обуздать зло. Оно ведь сидит у нас в мозгу. В определенном месте, где-то в его центральной части. И, отключив или нейтрализовав клетки мозга, отвечающие за проявление негативных эмоций, вполне возможно сделать человека добрее… Вы разве не слышали про успехи в обуздании зла, которые достигнуты в НИИ неврологии имени Божевникова при университете?
– Это где одного завлаба синильной кислотой отравили? – с едва уловимой усмешкой посмотрел на меня Леонтий Витальевич. – Хороши успехи, ничего не скажешь…
Я стушевался и, не найдя что на это ответить, сказал только:
– Это просто стечение обстоятельств. Спасибо, что уделили нам время…
– И вам спасибо, – по-старомодному склонился в поклоне интеллигентный мужчина и пошел, не оглядываясь.
С полчаса нам не удавалось никого «подцепить». Люди ссылались на нехватку времени и проходили мимо. Наконец на мой вопрос к мужчине среднего возраста с аккуратно стриженными усами и «академической бородкой», сможет ли он уделить нам минут пять своего времени, тот неожиданно бодро произнес:
– Пожалуй, что смогу.
Я представился, сказал, кто мы и откуда, и задал свой сакраментальный вопрос:
– Как вы думаете, можно ли победить зло?
– Не думаю, что это возможно, – ответил мужчина с бородкой. – То есть, – добавил он, – вполне вероятно, что в скором будущем и появятся какие-нибудь препараты, которые станут снижать человеческую агрессию, но вот полностью искоренить зло не удастся. Да и зачем? Если зло во всех его проявлениях, малых и больших, совершенно исчезнет, начнется невесть что… Возможно, я утрирую, но, поверьте, совсем немного…
– А один человек, которого мы буквально перед вами опрашивали, сказал, что без зла на земле может наступить рай и что на сегодняшний день силы зла превалируют в нашем обществе, поэтому с ним надлежит бороться и искоренять везде, где оно есть. Вы же говорите, что отсутствие зла посеет неразбериху и новые проблемы. И в его, и в ваших словах есть своя доля правды. И как же тогда быть? – вопросительно посмотрел я на мужчину в ожидании ответа.
– Контролировать проявление зла, – не задумываясь, ответил он. – Держать баланс сил зла и добра на определенном уровне, так сказать, в равновесии, чтобы ни одна категория не имела над другой значительного перевеса. Хотя я согласен с мнением предыдущего вами опрашиваемого, что в первую очередь надлежит подвергнуть контролю и обузданию силы зла, поскольку они имеют довольно значительный перевес над силами добра. Да и по своей природе зло намного активнее добра. Значит, его надо посадить на поводок. Нельзя, чтобы зла было больше, нежели нужно…
– Так, стало быть, оно все же нужно?
– Стало быть, так, – в тон мне ответил мужчина с «академической бородкой». – Мне кажется, как отсутствие зла, так и его избыток будет иметь одинаковый конечный результат. Печальный для людей и вообще человечества… Общество развивается только в борьбе со злом. Если зла не будет, возникнет стагнация. Возьмите хотя бы войны, ведь только война позволяет делать человечеству самые великие открытия, которые впоследствии применяются в мирных целях. Тот же атом. Сначала была атомная бомба, а потом построили атомную станцию, которая дает нам тепло и свет.
Все, на сегодня хватит улиц. Пора на базу…
После отсмотра синхронов, шеф сказал:
– Весьма неплохо. Я доволен.
Это было максимальной похвалой, которую от него можно было услышать. Значит, материал и правда хорош.
– А что ты сам думаешь о зле? – вдруг спросил он. – Можно ли его искоренить? И нужно ли?
– Сложно ответить, – такой вопрос шефа был для меня неожиданностью. – Конечно, контролировать негативные эмоции людей следовало бы. Я не против, чтобы всем детям стали бы делать прививки от вируса зла. Но вот возможно ли искоренить зло в принципе, если оно заложено в человеке изначально? И ведь для чего-то оно все же заложено?
– Может, для того, чтобы он все время побеждал его самостоятельно? – предложил свою версию шеф. – И имел возможность выбора, каким быть?
– А если он делает выбор в сторону зла, что, уважать его выбор и продолжать жить с ним рядом?
– Ну, если человек сделал выбор в сторону зла, это не значит, что он немедленно примется размахивать топором направо и налево и крошить головы старушкам-процентщицам, доказывая самому себе, что он не тварь дрожащая, – сказал шеф, еще раз проиллюстрировавший, что вполне может мыслить оригинально. Впрочем, я никогда в этом не сомневался. – Зло проявится у него в определенный момент и в конкретной ситуации, подчас даже неожиданно для него самого, и это вовсе не значит, что он будет этим доволен.
– Но на зло, проявленное по отношению к нему, такой человек обязательно ответит агрессией, – заметил я.
