– Да, – последовал ответ.
– Тогда новый вопрос… Ваш пароход затонул, и вы оказались в шлюпке. Шлюпка переполнена. В ней женщины и дети. Чтобы спасти их, надо лишь не протянуть руку старику, который пытается забраться на шлюпку. Вы протянете ему руку или нет?
– Нет, – без заминки ответил тестируемый мужчина.
– Спасибо, – сказала Маргарита Николаевна, мельком глянув на меня. – Тогда следующий вопрос… Ваш пароход затонул, и вы оказались в шлюпке. Шлюпка переполнена. В ней женщины и дети. Чтобы спасти их, надо столкнуть в воду со шлюпки одного беспомощного старика. Вы его столкнете или нет?
– Да, – также без запинки ответил Алексей Петрович.
– Спасибо, – вновь сказала Бережная и повернулась ко мне: – Чувствуете разницу?
– Не очень, – честно признался я, еще не до конца вникнув в лабиринты и тонкие казусы психической медицины.
– Ну как же, – немного осуждающе произнесла Маргарита Николаевна. – Мы отключили область мозга, где формируется чувство вины и сострадания. То есть заблокировали вентромедиальную префронтальную кору мозга, или тот его участок, что отвечает за добро. И в нем ничего не произошло. Информация, содержавшаяся в моем вопросе, у тестируемого никаких эмоций не вызвала: он не пожалел старика, не подумал, что отнимает у него жизнь, и не испытывал чувства вины, когда, пусть и теоретически, это делал. Он ответил, руководствуясь лишь рассудком. То есть он не видит разницы между пассивным убийством человека в виде непротянутой ему руки и фактическим убийством посредством его утопления, потому как уже не может отличать добро от зла.
– Я понял, – сказал я. – Но это же… страшно.
– Страшно, – согласилась Маргарита Николаевна и улыбнулась: – Сейчас мы исправим это состояние…
Она снова перевела какой-то рычажок.
– А сейчас что вы сделали? – поинтересовался я.
– Направила нравственность тестируемого в сторону добра, – ответила Бережная.
– А этот рычажок типа реостата? – указал я пальцем на прибор. – Вы перевели его налево – получился злодей, перевели сейчас направо – получится добряк?
– По сути, вы где-то правы, – сказала Маргарита Николаевна. – Конечно, перед нами встают этические проблемы, когда мы экспериментируем с долями мозга, отвечающими за добро и зло, но все меркнет перед столь глобальной проблемой, как победить зло. Вы согласны?
– Наверное, – неопределенно ответил я, боясь высказаться более точно. Впрочем, я просто не знал, что ответить…
– Итак, – Бережная отвернулась от меня и снова задала вопрос Алексею Петровичу: – Вы готовы?
– Да, – последовал ответ.
– Тогда новый вопрос. Представьте себе, что вы попали на необитаемый остров с незнакомым вам человеком. Он вам несимпатичен, даже в чем-то отвратителен. А имеющегося запаса пищи хватит лишь на одного человека, и этим запасом владеете вы. Вы поделитесь с ним едой? Да или нет?
– Да, – твердо ответил Алексей Петрович.
– Еще вопрос, – продолжила тестирование Бережная. – Перед вами вооруженный грабитель. Он целится в ребенка и готов его убить. Вы можете спасти его, только заслонив его от пули собственным телом. Вы сделаете это? Да или нет?
– Да, – столь же твердо ответил мужчина.
– Это феноменально! – не смог я удержаться, чтобы не выразить свое восхищение. – Вы… Вы просто… все тут… волшебники…
– Мы еще только учимся быть ими, – довольно ответил Борис Георгиевич. – И иногда это у нас получается…
– А если не возвращать ваш рычажок в первоначальное положение? – спросил я у Маргариты Николаевны. – Оставить этого тестируемого с установкой нравственности в сторону добра и отпустить домой? Что тогда с ним будет?
– Ничего не будет, – улыбнулась Бережная. – Вернее, будет одним хорошим человеком больше…
– А как долго по времени сохраняется эта установка?
– Эксперименты в этой области нами ведутся, – ответил за Бережную профессор Базизян, – но конкретно мы пока ничего сказать не можем…
– Это секрет? – задал я прямой вопрос.
– И секрет, и необходимость, – сказал Борис Георгиевич. – Ведь еще неизвестно, как отреагирует общественность на наши опыты и, главное, какие будут результаты этих опытов…
– А что, если Алексея Петровича пока оставить добрым? Денька на три, а? – Я с надеждой посмотрел сначала на Бережную, а потом на Бориса Георгиевича. – Вы же говорите, что ваши установки в сторону добра и зла безвредны и безболезненны?
– Да, это так, – подтвердил профессор. – Никакой клиники!
– Ну вот, – располагающе улыбнулся я. – Конечно, людей с нравственностью, направленной в сторону зла, держать долго в таком состоянии не стоит, но почему не подержать в таком состоянии человека, нравственность которого направлена в сторону добра? А через три дня вы его снова протестируете и сравните результаты нового и прошлого тестирования. А мы покажем в нашей программе ваши эксперименты и подготовим, так сказать, общественное мнение к основному вашему открытию, связанному с возможностью отключения у людей злых эмоций…
– Вы говорите вполне разумные вещи, дорогой Аристарх. – Профессор Базизян выглядел задумчивым, но, похоже, склонялся на мою сторону. – Что же касается результатов, то тестирование Алексея Петровича, скажем, через два дня по результатам мало чем будет отличаться от сегодняшнего тестирования…
– Ага, значит, подобного рода эксперименты вы уже с кем-то проводили? Тогда тем более вы ничем не рискуете и ничего не теряете…
– Но, Борис Георгиевич, это нами не планировалось, – неожиданно выступила против моего предложения Маргарита Николаевна.
– Так давайте запланируем, – строго посмотрел на нее профессор Базизян. – Все, решено. Отпускайте тестируемого без обратной настройки…
Бережная пожала плечами и не стала возвращать рычажок в первоначальное положение. Может, потому, что распоряжение начальства было для нее непреложным законом. А может, потому, что я все время не спускал глаз с этого рычажка…
– Все, Алексей Петрович, вы свободны, – сказала в микрофон Маргарита Николаевна, и парень с Зоей принялись освобождать его от проводков. – Как всегда, вы можете бесплатно пообедать в нашем кафе…
– Спасибо! – Я был доволен сегодняшним днем, как школьник, получивший сразу несколько пятерок. – Мы тоже пойдем. Уверен: у нас получится замечательный выпуск программы.
– Кстати, вы тоже можете у нас перекусить, – повернулась в мою сторону Бережная. – У нас все очень дешево…
– Спасибо, – поблагодарил я, уже мысленно составляя план дальнейших действий. Заключался он в том, чтобы проследить за этим Алексеем Петровичем до самого его дома…
Не то чтобы я не доверял результатам экспериментов, проводимых в лаборатории, просто хотелось перепроверить все самому. Этому меня научила работа в качестве репортера, то бишь корреспондента, в газете «Московский репортер».
