Марго обессиленно откинулась на спинку кресла.
– Черт! – горько проговорила она. – Я так и знала! Мужчинам нельзя доверять!
У нее был такой несчастный вид, что Фил стер улыбку с лица и сказал серьезным голосом:
– Успокойтесь. Я не собираюсь вас кидать. Уговор есть уговор. Итак, слушайте. С первого по четвертое сентября в Москве проходило несколько больших выставок, в числе участников которых значатся питерские фирмы и представители. «Образование и труд», «Дизайн и мода», «Книги и…»… – Фил замолчал, не закончив фразы, достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вдвое листок бумаги и протянул его Марго. – Здесь полный перечень выставок и список участников из Питера, – сообщил он.
– С телефонами? – уточнила Марго, разворачивая листок.
– Разумеется.
Она пробежала взглядом по строчкам и улыбнулась:
– Фил, вы славно потрудились!
– Я старался, – смиренно ответил Фил. – Давайте начнем по порядку. Если что-то припомните или если возникнут какие-то мысли – сигнальте.
– Как? – не поняла Марго.
– Свистом. Начнем с образования. Выставка проходила в Доме художника на Крымском валу.
Марго подумала и потрясла головой:
– Не думаю.
– «Дизайн и мода». В музее фотографии.
– Нет.
– Две книжные выставки. Одна в гостинице «Космос», другая – в Малом манеже.
– Нет.
– Выс…
– Знаете что, – перебила Марго, – давайте я сама почитаю и подумаю. Ваш голос меня отвлекает.
– В другой ситуации это могло бы прозвучать как комплимент, – заметил Фил.
Марго перевела взгляд на список и принялась вдумчиво его изучать. Выставка кукол. Российский трикотаж. Буддизм в России. Изобретения, не увидевшие свет… Ничего полезного ей в голову не приходило.
Пока Марго изучала список, Фил изучал ее саму. Казалось, эта девушка не бывает некрасивой ни при каких обстоятельствах. Каждый ее жест отмечен легкостью и изяществом.
Вместе с тем лицо девушки было бледнее обычного, а под глазами пролегли едва заметные тени. Фил подумал, что, по всей вероятности, Марго плохо спала минувшей ночью. А возможно, и предыдущей. Того, что она видела и слышала в последние пару-тройку дней, было достаточно, чтобы надолго лишить человека счастливых сновидений. Как бы она ни храбрилась, на самом деле она всего лишь хрупкая двадцатипятилетняя девушка. Почти ребенок, если вдуматься.
За свою жизнь Фил навидался всякого. Сейчас он был сильным, ловким, находчивым и уверенным в себе мужчиной. Кроме того, он прекрасно знал, как обращаться с женщинами, чтобы возбудить их любопытство и интерес. Он мог сыграть любую роль, всегда владел собой, привык разруливать сложные ситуации и никогда не попадал впросак. А вот в двадцать пять… Тогда он краснел от любого женского взгляда и мог начать заикаться от одной женской улыбки, которую никогда не мог отличить от насмешки.
Фил не слишком любил вспоминать то несчастное время и плохо помнил себя того. Слишком уж непохожим был тот, другой, Фил на нынешнего. Слишком слабым и неуверенным в себе. И слишком неправдоподобным, чтобы нынешний Фил, прошедший огонь и воду, мог поверить в его существование.
Он помнил, например, что терпеть не мог вечеринки. Улыбки, за которыми таились неуверенность и страх, взгляды, значение которых надо было разгадывать, и, что хуже всего, беседы. Двадцатипятилетнему парню нечего поведать миру, во всяком случае, ничего особенного, в этом он тогда был убежден. К двадцати пяти годам Филипп наблюдал уже достаточно глаз, говоривших ему именно об этом; изучил все уловки женщин, применяемые ими, чтобы избавиться от него.
Но вскоре все изменилось. Уже спустя три года когда-то робкий зайчонок при желании мог с успехом сыграть роль светского льва. Это оказалось не так сложно, как он себе представлял. Никто не требовал от него мудрых мыслей или свежих идей. Иногда достаточно было пары пошлых анекдотов да трех не слишком заезженных шуток, чтобы стать своим в любой, даже самой чужой и чуткой к высказываниям, компании.
Те три судьбоносных года изменили Фила до неузнаваемости. Прежде он был неуклюжим рохлей, а теперь натренированные мышцы и суставы несли по жизни его тело с легкостью, достойной хорошего танцора. А в его арсенале «сердцееда и славного парня» было полсотни улыбок, способных пробить самую толстую броню, защищающую самое холодное женское сердце.
Сумет ли он добраться до сердца этой зеленоглазой девушки? При желании – безусловно. Но нужно ли ему это?.. Этот вопрос, прямо заданный самому себе, заставил Фила вздохнуть. Все-таки жизнь, которую он выбрал, наряду с дюжиной привилегий и удовольствий приносит две дюжины обязательств и сомнений. Но ничего не поделаешь: за все приходится платить. И это еще не самая высокая цена.
При чтении Марго слегка шевелила губами, и эта манера показалась Филу трогательной и беззащитной одновременно. «Совсем еще ребенок», – в очередной раз подумал он и мягко улыбнулся.
Наконец Марго отложила список и вздохнула.
– Все это напрасно, – с горечью проговорила она. – Мы никогда его не найдем. Не стоит даже пытаться.
Фил чуть прищурил серые глаза, которые из лучистых стали дымчатыми:
– Вы думаете?
Марго кивнула:
– Да. Только напрасно прокатимся.
– Что ж… – Фил задумался. – Пожалуй, вы правы. Мы слишком мало знаем о вашем Гоше, чтобы суметь его найти.
– Да, – снова удрученно вздохнула Марго. И взглянула на Фила быстрым, острым взглядом из-под опущенных ресниц. – Может быть, нам даже не стоит пытаться?
Фил подавил усмешку.
– Да, – кивнул он, моментально нахмурившись. – Определенно, не стоит.
– Не стоит, – повторила Марго.
– Не стоит, – снова согласился с ней Фил.
Несколько секунд оба молчали, не глядя друг другу в глаза. После чего Фил поднялся с кресла.
– Пожалуй, я пойду, – сказал он.
Марго кивнула, но тут же спохватилась и с напускным удивлением спросила:
– Что, даже чаю не попьете?
– Увы, у меня на это нет времени, – ответил Фил.
– Но вы ведь в отпуске, – напомнила Марго.
– Да, но это не значит, что мне нечем заняться. – Фил поднял руку и глянул на часы. – Ого!
Он протянул руку за списком московских выставок, но Марго его опередила. Взяв листок, она быстро сложила его вдвое и сунула под подушку. Фил удивленно поднял брови:
– Зачем он вам?
– Оставлю на память, – не колеблясь, ответила Марго.
Фил прищурился:
– Что за чушь? На какую память?
– На память о несостоявшемся приключении, – ответила Марго.
