Ольга сосредоточилась на поиске, а Кирилл – на ее лице. Оно было интересное. Он не отказался бы, пожалуй…
– Ты что? – она прервала его мысли.
– Что «что»?
– Глядишь на меня, словно укусить хочешь.
– Укусить не хочу, – заверил ее Кирилл.
Ольга недоверчиво посмотрела на него, но спорить не стала и вернулась к прерванному занятию. Минут через десять отодвинула ноутбук и вздохнула:
– Никакой информации о Кирилле Смирнове, который бы подходил по возрасту, нет. Похоже, ты не сильно увлекался виртуальной жизнью.
Кирилл не удивился. Он подозревал, что в Интернете не найдется ничего, что прольет свет на его прошлое. Тот, кто подарил ему новую жизнь, продумал все до мелочей. Сделал документы на другое имя, купил дом у черта на рогах, не оставил никаких деталей, которые могли бы спровоцировать его воспоминания. Умный, подлец. Наверняка им двигали серьезные мотивы. Не ради шутки же, в самом деле, он так утруждался. Кирилл вздохнул. Он бы многое отдал, чтобы узнать причины, побудившие кого-то на такой поступок. Черт, даже обсудить это не с кем. Ольга не разделяет его подозрений. Записку считает чем-то незначительным, да и в перемене фамилии тоже сомневается. Кирилл усмехнулся: похоже, Велецкая твердо верит в то, что он совершил какое-то преступление.
– Может, непреднамеренно, – мягко настаивала она. – Всякое же случается. Сделал кому-то очень плохо не по злому умыслу, и твое сознание не выдержало стресса и душевных терзаний.
Кирилл кивал, но придерживался иного мнения. Здесь было что-то другое, не столь однозначное. И кто-то другой. Вполне возможно – не один. Все-таки без помощи провернуть то, что случилось с ним, непросто.
– Иногда мне кажется, что твое нынешнее положение не угнетает тебя нисколько, – говорила Ольга.
А вот с этим Кирилл полностью соглашался. Странно, но он и правда не страдал. Растерянность присутствовала, но вряд ли была мучительной. В эмоциях преобладало любопытство, желание докопаться до истины. То, что однажды он все выяснит – в этом Кирилл не сомневался. Поэтому процесс расследования воспринимал как игру. Немного грустную, где-то пугающую, но увлекательную. И непременно с хорошим финалом.
Тогда
Девчонка была совсем молодая, не старше двадцати. Высокий хвост, кольца в ушах, красная помада, мини-юбка, туфли на шпильках. Ищет себе приключений на задницу. Что ж, Макс ей с радостью поможет. Распущенные малолетние дурочки в его вкусе. Долго уламывать ее не придется.
– Что, принцесса, скучаем? – Макс подсел рядом за барную стойку. – Угостить тебя чем-нибудь?
Девушка нагло оглядела подкатившего кавалера и осталась довольна. Одет дорого, да и сам не урод. Глаза зеленые, нахальные, так и раздевают.
– Мартини. – Она выразительно посмотрела на мужчину и облизнула губы.
Макс кивнул бармену:
– Мартини для моей подруги, – он повернулся к девушке и положил руку на ее коленку. – Итак, принцесса, расскажи мне о себе.
С момента гибели Ирины прошел почти месяц, и Макс практически забыл неприятный эпизод. Первые несколько дней он изрядно понервничал. Все-таки убивать девчонку не планировал. Она хоть и дура, но пусть бы себе жила. Без козыря в виде ребенка она не причинила бы Максу никакого дискомфорта. Даже если бы сообщила жене об интрижке, никто бы ей не поверил. Надька убеждена в безграничной верности супруга. А завистниц кругом полно, и слушать их сплетни – занятие пустое.
Но что случилось, то случилось. Макс подозревал, что Лиза приложила к этому руку, но свои мысли держал при себе. Она баба умная, всегда поступает наилучшим образом и еще ни разу не ошибалась. Иногда ее рационализаторские предложения вгоняли в ступор своей циничностью. Но впоследствии всегда выяснялось, что это были наиболее подходящие варианты. Если Лиза посчитала нужным не вызывать «Скорую помощь», значит, так было правильно. Как ни прискорбно осознавать, но соображала подруга быстрее и эффективнее, чем мужская половина компании. Макс не любил умных баб, но Лизка – особый случай. Она своя. И, пожалуй, доверял он ей даже больше, чем Глебу и Джекилу. И чем себе самому…
Он помнил, как мучился над вопросом, стоит ли жертвовать собственной почкой. Когда сдавал анализы, был уверен, что результат окажется отрицательным. И надо же такому случиться, чтобы из всей компании именно его, Макса, орган оказался пригодным для пересадки.
Конечно, он мог отказаться. Друзья бы смотрели косо, однако приняли бы его решение. Все-таки не деньги отдаешь, а часть самого себя. Шутка ли. Несколько дней Макс метался с больной головой, не в состоянии сделать выбор. С одной стороны, Глеб его друг, и хотелось помочь ему по мере сил. А с другой – здоровье не купишь. Лишившись одной почки, можно нормально существовать, но придется наблюдаться у врачей, в чем-то ограничивать себя. Не очень привлекательная перспектива.
Лиза – единственная, с кем он отважился посоветоваться. Они пересеклись в каком-то захудалом уличном кафе. Макс долго собирался с мыслями, молчал и курил, глядя на идущих мимо прохожих. Как он завидовал им! Они не мучились над решением, от которого зависела чья-то жизнь. Подруга терпеливо ждала, понимая его состояние. Наконец, он затушил неизвестно какую по счету сигарету и высказал все свои сомнения. Лиза слушала внимательно, не перебивая, лишь изредка задавала уточняющие вопросы.
– Что мне делать, скажи. – Макс с надеждой посмотрел на собеседницу. Та выдержала паузу:
– Я не хочу советовать. Это твой выбор, и никто тебя не осудит за него. Ты должен сам выяснить, что для тебя важнее. Сможешь ли ты спокойно жить, зная, что предал друга? Если твердо уверен, что сможешь, тогда ответ очевиден. А если нет…
– В том-то и дело, Лизка, не знаю я, – Макс беспомощно развел руками. – Не знаю. Вы трое, да еще Надька – вот вся моя семья. Больше у меня нет никого. Если я откажу Глебу, дружбе конец по-любому.
– Дружба, которая закончилась, никогда и не начиналась.
– Намекаешь, что если я не соглашусь стать донором, то я никто и звать меня никак?
Лиза поправила челку.
– Я никогда не намекаю, ты меня знаешь. Я всегда говорю прямо. Возможно, для тебя наша дружба значит меньше, чем ты полагал. Никто не собирается выносить тебе приговор, Максим. Ты имеешь право строить свою судьбу, как тебе заблагорассудится. Главное, чтобы ты сам не сожрал себя поедом. Чтобы не кусал локти всю оставшуюся жизнь. Ты мне не безразличен. Я не хочу, чтобы ты стал несчастным.
Макс молчал целую вечность.
– Ты бы отдала свою почку? – наконец выдавил он.
– Да, – тихо ответила Лиза.
Макс принял решение и не пожалел о нем. После операции обычный распорядок жизни пришлось подкорректировать, избавиться от некоторых вредных привычек. Но это были сущие мелочи по сравнению с облегчением, которое он испытал. Он чувствовал себя героем, стал понимать тайну библейских мучеников. Имелось в самопожертвовании особое, утонченное удовольствие. О своих прежних терзаниях мужчина не говорил никому. Это был их с Лизкой личный секрет. Она помогла ему в минуту слабости, и он был здорово признателен ей.
