— Что же вы лежите? — спросил Савелий. — Поднимайтесь!
— Что-то уж слишком много приключений на сегодняшний день. Вам это не кажется странным, уважаемый Савелий Николаевич? — спросил Аристов, поднимаясь. — Тьфу ты, чем это я вымазался?
— Дерьмо-с, батенька, — спокойно констатировал Савелий. — Что же это вы так неаккуратно-то?
Брезгливо сморщившись, Аристов, сорвав пук листьев с кустарника, принялся оттирать налипшую гадость.
— Вы думаете, у меня был выбор?
Напряжение, давившее Савелия в последние дни, внезапно схлынуло. Расслабленно улыбнувшись, он, допустив фамильярность, слегка хлопнул генерала по плечу и резонно заметил:
— Это все-таки лучше, чем быть покойником. Вы не находите?
— Фу-ты, дьявол! И угораздило же меня! — отбросил Григорий Васильевич в сторону листву. — Как же теперь быть? — критически осмотрел он безнадежно испорченные брюки.
— Что ж, Григорий Васильевич, пойдем пешочком! А можно извозчика поймать, если он, конечно, вас посадит, — веселился Савелий.
— И все-таки, как вы думаете, кто бы это мог быть?
— Есть у меня одна догадка на этот счет, — признался Савелий. — Только надо все проверить.
— Вы сейчас куда? — спросил генерал.
— У вас есть какие-то предложения? — невозмутимо спросил Савелий. — По-моему, сейчас в таком виде нас не пустят даже в самый низкопробный бордель. Любая шлюха будет воротить от нас нос. Я еду домой. Насколько я понимаю, полиция меня уже не ищет, так что высплюсь как следует после всех этих переживаний. А вы куда?
— Разумеется, домой! Пока не пропарюсь до костей, из ванны не вылезу! — твердо пообещал Григорий Васильевич.
— У меня к вам есть просьба, — помолчав, сказал Савелий.
Генерал мгновенно уловил перемену в его настроении.
— Я ваш должник, говорите! Что вы хотите? Выполню любую вашу просьбу.
Савелий вырвал из записной книжки листок бумаги и нарисовал на нем несколько символов.
— Что это такое? — удивленно спросил генерал. — Вы имеете какое-то отношение к масонам?
— Не пугайтесь, — обезоруживающе улыбнулся Савелий. — Положите, пожалуйста, это в конверт, предназначенный вашему резиденту.
По лицу генерала пробежало сомнение. Но, глянув на свои перепачканные штаны, он кивнул:
— Хорошо.
— Я бы хотел, чтобы вы передали этот листок сегодня же.
Генерал поморщился. Еще одна неприятная неожиданность. Вместо того чтобы отмокать в теплой ванне, он должен мчаться через весь город, чтобы выполнить эту непонятную просьбу. Но ничего не поделаешь — придется, слово-то вылетело.
— Хорошо, обещаю, — спрятал генерал записку.
Они разошлись, лишь сдержанно кивнув друг другу на прощание. Когда Аристов уже отошел на значительное расстояние, Савелий крикнул в его ссутулившуюся спину:
— Генерал, у меня к вам еще одна просьба.
— Надеюсь, она не обременительнее первой? — повернулся Григорий Васильевич.
— Как сказать… Не подставляйте понапрасну свой лоб под пули!
— Постараюсь! — бодро отозвался генерал.
Глава 26 Покажите лицо, господин янычар!
Савелий думал, что, придя домой, он сразу рухнет в кровать и заснет мертвым сном. Но какое-то смутное предчувствие подсказывало ему, что из этого ничего не получится. Своим ощущениям Родионов привык доверять, они, как правило, его не подводили.
Под утро он почувствовал, что в комнате находится кто-то посторонний. Когда он открыл глаза, то с неприязнью увидел жизнерадостную физиономию комиссара Лазара.
— Бог ты мой, вы уже проснулись? — восторженно поинтересовался полицейский. — Ну, вот и славненько, ведь уже утро. А вам все нипочем! — погрозил он пальцем. — Спите сколько хотите, живете в свое удовольствие, в полнейшем достатке, совершенно не думаете о хлебе насущном.
— Как вы здесь оказались? — хмуро спросил Савелий, чувствуя полнейшую беспомощность.
В двух шагах от комиссара сидели двое крупных полицейских и флегматично посматривали в окно. В прошлый раз они тоже сопровождали комиссара. И так же на их лицах было полнейшее равнодушие. Такое впечатление, что каждый из них успел прожить пару сотен лет и вряд ли что-либо сможет удивить их. Опыт Савелию подсказывал, что такому напускному равнодушию доверять не стоит. Эти парни напоминают дремлющие вулканы, способные мгновенно взорваться раскаленной магмой.
— Ха-ха-ха! — весело расхохотался комиссар. — Вы меня принимаете за мальчишку? Ну, конечно же, через дверь! Стал бы я, по-вашему, залезать в окно? Что подумают соседи, я ведь при исполнении.
— Вы так и ходите всегда втроем?
Комиссар погрозил пальцем:
— А вы шутник! Я ведь сначала к вам один приходил. Но пусть эти господа не очень-то и разговорчивы, все равно компания!
— Что вы делаете в моем доме?! — сорвался Савелий на крик, чувствуя, что его душит злоба.
Смутить комиссара было трудно.
— Ну, право, не стоит так переживать. Я пришел к вам по делу. В дверях мы столкнулись с вашей… невестой. Вот так я и вошел. Надеюсь, вы не сильно огорчились?
Предчувствие не обмануло. Вот они, ужасы! Пожалуй, пострашнее, чем кладбищенские упыри. Те хотя бы в прошлом, а эти сидят себе за столом и не желают отправляться восвояси.
— Огорчился?! — все более свирепел Савелий. — Да я вас сейчас вышвырну из своего дома!
— Ну, право, не стоит так волноваться. Вон у вас даже щеки покраснели.
— Вы что, издеваетесь надо мной, что ли?!
— Вовсе нет! — серьезно ответил комиссар. — Я подумал, не навестить ли мне моего старинного приятеля. Тем более что у нас есть о чем поговорить. Я рассчитывал, что мадемуазель Елизавета тоже останется, но она, к сожалению, очень торопилась. — На лице комиссара промелькнуло нечто похожее на огорчение. — Знаете, хочу сказать, что вам очень повезло, она у вас просто очаровательна! Во Франции такие девушки теперь встречаются крайне редко.
— Хорошо. Что вам от меня нужно? — сдался наконец Родионов.
— Странно все-таки устроена жизнь. — Комиссар Лазар никуда не торопился и, похоже, был склонен немного пофилософствовать. — Вот вы сейчас лежите в теплой постели. А на улице погода портится, все больше хмурится. — Выглянув в окно, он жизнерадостно констатировал: — Вот, пожалуйста, уже и дождь пошел. У вас, наверное, сейчас настроение расслабляться дальше. Как говорится, послать весь белый свет к черту и наслаждаться жизнью. Вы совсем не подозреваете, что через каких-то несколько минут вам придется подняться и, невзирая на холод и слякоть, идти по улице.
— О чем это вы? — настороженно спросил Савелий и перевел взгляд на верзил, которые кривились шуткам патрона.
