Так что не утешайте себя тем, что якобы в последние годы жизни лишь каприз художника привел Курехина в национал-большевизм. Это случилось закономерно. Ему нужно было новое видение мира. Как художнику национал-большевизм ему подошел. В него влились от нас новые энергии. Дугин, которому Сергей стал близким другом, ответил на многие его вопросы: экзистенциальные, философские, творческие.
Во время нашей совместной пресс-конференции в СПб в июне прошлого года (Дугин, Курехин, я, Тимур Новиков) против него ополчились все или почти все СМИ и «интеллектуалы» СПб. «Либеральный террор не открывался», — пишет в «Независимой газете» Курицын. Еще и как открылся! И бушевал этот террор, все более мощный, до самой смерти Сергея. Ему отказывали в деньгах спонсоры проектов, отворачивались СМИ. Возможно, террор этот и послужил причиной его гибели. Затравили. Друзья хотели похоронить его на престижном кладбище в городе. «Мы фашистов на «Литературных мостках» не хороним», — изрек высший чиновник петербургской мэрии.
Политика и искусство не будут отдельно, не надейтесь! Все большее количество людей искусства смотрит на НБП. Приглядываются, так или иначе сотрудничают. Близок к нам сейчас Бренер. Чуть дальше от нас Осмоловский. Кулик, упомянутый в статье Курицына чуть ли не как символ послушно смирившегося со своей второстепенной ролью в обществе искусства, совсем недавно обговаривал со мной совместные проекты. Не говоря уже о множестве «старых» наших друзей: Миша Рошняк, группа «Север», супергениальный композитор и музыкант Тегин, да всех и не перечислишь. (К октябрю в помещении партии готовим выставку «Террор».) Я думаю, только недоразумение, непонимание отдалило от нас Летова.
Круче национал-большевизма может быть только смерть. Не боясь оказаться лжепророком, утверждаю, что радикальнее нашего авангардного политического и эстетического движения нет в России ничего и не будет.
Демократия неприемлема людям искусства, потому что посредственна. Когда-то я воспел (в буквальном смысле) генерала Макашова, выходящего ночью 3–4 октября 1993 г. из горящего здания Останкино, вытирающего черным беретом лоб, автомат на ремне. И противопоставил романтизм его образа унылости демократии. Увы, оппозиция с тех пор пристроилась к власти, опустила идейную планку до уровня среднего избирателя, отказалась от мечты революции и стала похожа, как зеркальное отражение, на своих врагов во власти.
Потому люди искусства идут к нам. Мы даем им мечту, ориентацию на героизм, на бунт, на сверхчеловека. Демократия ориентируется на среднего человека. Средний человек искусство не интересует.
Курехин был одним из первых. Мы скорбим о его гибели. И мы знаем, что придут еще многие к нам по тем же причинам, по которым к нам присоединился Курехин. Есть такая партия!
К оружию, братья!
Бомба, взорванная в парке г. Атланта, вряд ли надолго останется в памяти американцев, так же как и взрывы в московских троллейбусах в памяти русских. Народы стали толстокожими и бесчувственными, их ничто не колышет. Если уж русские пережили трагедию Буденновска, у них большое будущее невозмутимых жертв.
Август, и потому страна занялась отдыхом, кто как может. Президент вообще засел в Барвихе, кажется, на весь второй срок. Опустела Дума, без депутатов работа по законосозданию идет лучше. Кто обречен воевать в Чечне, воюют, кто торговать в Москве — торгуют. Фракция КПРФ молча переживает поражение на дачах. Шахтеры Приморья пытаются выбить свои деньги у правительства. (В таких случаях, ребята, надо иметь «крышу». А нанять киллера вскладчину не пробовали?) Ростовщики-торговцы отпускают шахтерам в долг (под карандаш) продукты дерьмового качества и по очень высоким ценам. Наживаются, гады. По ящику показали шахтера перемазанного, заявившего, что «гнилой селедкой меня отоварили. Ее свиньи жрать не станут», то есть ситуация как раз а-ля броненосец «Потемкин», вот бы и восстать. Жаль будет до слез, если не восстанут. Элита рабочего класса вконец запуталась и теперь жалко вымаливает куски голодовками у хамоватых чиновников, ставших хозяевами-капиталистами. Класс-гегемон, что с тобою стало? Взяли бы меня в вожди, у меня двадцатилетний рабочий стаж от сталевара до медбрата в американском доме престарелых, я бы, ей-богу, мощно отстоял ваши права. Куски вымаливать негоже, нужно все требовать, все отбирать.
Говорят, появился Джохар Дудаев II. Лжедмитриев, помните, тоже было немало. То, что мы не утратили (и чечены не утратили) этих средневековых качеств верить в фантастическое, внушает все-таки надежду на сверхъестественный бунт в зловещем мире куриных окорочков и телевизионного идиотизма. — К оружию, братья! Берите молоты и крушите телевизоры. Начнем с этого.
Перейти и пустыню
Впереди четыре года политической пустыни, по крайней мере до выборов в Госдуму. Если, конечно, не случатся внезапные катаклизмы такой силы, что весь с трудом налаженный в политике приблизительный ПОРЯДОК не провалится в тартарары.
Впереди четыре года изнурительного отсутствия политики, когда ничего не будет случаться. Когда начавшие политически умирать лидеры выцветут окончательно и умрут; когда скомпрометируют себя и уже «свежие» политические деятели, скажем, Лебедь, этот умело и споро убивает к себе народную приязнь. Дума будет заседать, Жирик превратится в карлика, Селезнев перейдет на сторону власти, Зюганов похудеет до нормальных размеров среднего чиновника и т. д. Будет скучно.
Но судьба радикалов, НАША судьба еще более незавидна. Крайне правые и крайне левые партии и партийки и группки вряд ли доживут до 1999 г. Наверняка прекратят свое существование многие издания. Мелкие газеты просто вымрут за четыре года перехода через пустыню, так что нечего будет продавать у Музея Ленина. То есть можно ожидать исчезновения радикалов, как левых, так и правых, ибо небегающие собаки умирают от ожирения сердца, а неработающие партии — от малокровия. Отсутствие борьбы не дает поступать в кровь адреналину, и партия задыхается. Даже те немногие люди, которые есть у радикалов, уйдут от скуки кто в бандиты, кто в наркотики, кто в услужение думцам (как-никак рядом «политика»). Лучшие, возможно, уйдут в терроризм. У нас писал об этой проблеме (скорее трагедии) полковник Иван Черный в № 42 «Лимонки».
Ясно, что радикализм в российской политике изводят, изнуряют и убивают чиновники — и те, что у власти, и те, что в оппозиции. Ясно и то, что радикализм, левый и правый, присутствует в нашем обществе. Он виден, его не скроешь, и, таким образом, и левые, и правые радикалы не самозванцы, не искусственно созданные никого не представляющие организации, но легитимные представители определенных политических позиций целых социальных групп общества. Когда партии радикалов силой выпихивают из политики, вместе с ними выпихивают, отказываются слышать и учитывать мнения целых общественных групп, значительных групп. Таким путем добивается искусственное, чисто внешнее согласие политического спектакля, где «разумная» власть соревнуется со столь же «трезвой» и скучной умеренной оппозицией. Но конфликты в обществе остаются, они никуда не делись, и крайне недовольные группы общества остаются недовольными, что делает общество нестабильным.
