Нам многие советуют, учат нас жить. Есть десятка два типов, которые более или менее регулярно присылают нам многостраничные порицания: тут вы неправильно поступили, а надо вот как, и вообще, газетка у вас ничего, но надо бы вам выходить раз в неделю и тиражом в сто тысяч. Есть типы, порицающие нас за «неправильное» название партии («Ни в жисть русский народ не пойдет, не проголосует, что за НБП, какие нацболы…» и пр.), есть люди, предъявляющие нам претензии за «покраснение» («Вы потеряли право называться националистом, Эдуард Вениаминович…», «союз с Анпиловым, ах, ох!»), за левизну. Есть еще категория молодцов, призывающих: «Ребята, хватит заниматься разговорами и устраивать митинги и пикеты. Время действовать. Действовать уверенно и жестоко…» Последних сторонников действий можно послать куда подальше. В конце концов, это мы сформировали наших людей, и это нам ими командовать, а не пришлым энтузиастам. Когда дадим сигнал, тогда и пойдем. Наши ребята — наши ребята. В целом на советы можно ответить: «Мы не советский магазин. У нас нет книги жалоб и предложений. Мы работаем на Русскую революцию. У нас своя газета и своя партия. Мы никого не спрашиваем, какое название должно быть у НАШЕЙ ПАРТИИ. Это наше дело. В дискуссии по поводу НБП не вступаем. Если мы ошибемся, нас грубо накажет История. С газетой еще проще. Идиоту ясно, что лучше иметь более мощное орудие: стотысячный тираж и еженедельно выходить. У вас есть все эти сотни миллионов, которые необходимы для подобного предприятия? У вас есть распространители, которые могут эти сто тысяч взять у нас? Есть? Тогда несите деньги, и мы обрушим сто тысяч «Лимонок» на РФ еженедельно. Ах, у вас нет? Тогда и не давайте нереальные советы. У нас есть знакомый мужик в очках, он стеснительно приходит уже второй год на наши собрания, большей частью молчит. Время от времени, стесняясь, подходит и сует мне деньги на газету — то двести тысяч, то сто, извиняясь, что больше не может дать. Есть пожилые женщины (я всегда отказываюсь, не хочу, ухожу), дающие то пятьдесят тысяч, то еще сколько: «Это вам на газету…» Есть мужики, останавливающие меня на ходу, где-нибудь в метро, жмущие руку: «Дави их, Вениаминыч, дави!..» Вот это люди, цены им нет — от них любой совет выслушаем. А те, кто пунктуально разбирает наши «ошибки»: 1)… 23)…, да еще и не ставит на своих СКРИЖАЛЯХ обратного адреса, тому грош цена в базарный день. Вы бы лучше помогли нам выжить.
Почти без сомнения, «Лимонка» окажется на улице после 24 декабря. Арбитражный суд вряд ли решит дело в нашу пользу. Мы лишь надеемся, что дата выселения будет не 31 декабря. Мы, коллектив редакции «Лимонки», коллектив редакции журнала «Элементы» и издательства «Арктогея», также как и НАЦИОНАЛ-БОЛЬШЕВИСТСКАЯ ПАРТИЯ, приняли решение сделать выселение радикальных изданий «Лимонки» и «Элементов» из помещения показательным общероссийским делом борьбы бедных против поганого молоха капитализма. Почему им — Москомимуществу, мэру, Госкомимуществу, банкирам — принадлежит все, все помещения и даже подвалы, а нам ничего? Наши отцы и деды что, работали хуже, чем отцы и деды Черномырдина и Лужкова? Я сам, Эдуард Лимонов, что, не заслужил у этого поганого государства подвала для моей газеты? Я обратился к пяти министрам и в администрацию президента. В администрации высокомерный чиновник учил меня жить, а министры даже не ответили. Я ожидал именно этого, но мне нужно защищать свою газету. Юрий Михайлович Лужков, вы выступили 6 декабря на чиновничьем съезде российского движения «Новый социализм», который состоялся у вас в мэрии. Там вы сказали господам А.Вольскому, Ю.Петрову, Л.Вортозаровой, С.Федорову и другим 479 делегатам — «новым социалистам» и прожженным чиновникам, что «либерально-монетаристские реформы полностью провалились и в этих условиях ПОДНИМАЮТ ГОЛОВУ НЕКИЕ РАДИКАЛЬНЫЕ ЭКСТРЕМИСТЫ, КОТОРЫМ ТОЛЬКО НА РУКУ ГРАБИТЕЛЬСКАЯ ПРИВАТИЗАЦИЯ И РЕФОРМЫ «ПО ЧУБАЙСУ». Так как вы, Юрий Михайлович, не можете остановить реформы «по Чубайсу» и грабительскую приватизацию, то еще 27 ноября вы отдали приказ «мочить» «Лимонку» и «Элементы», поднявших в вашем подвале на вашей территории свою радикально-большевистскую голову. Но мочить вы решили пока тихо, иск Москомимущества не требует с нас денег, и предлог (в то время как последняя «претензия» Москомимущества определяет наш долг в 234 миллиона) — всего лишь невыплата на 20 миллионов в арендной плате и пене. Зря вы это, Юрий Михайлович. В борьбе с царями и градоначальниками побеждали всегда поэты и революционеры. Проигранное дело. Проигранное да к тому же и по-человечески нехорошее. «Дело «Лимонки» основательно подмочит вашу репутацию «очень хорошего мэра».
«Здорово, Эдик…»
24 декабря состоялось заседание арбитражного суда по поводу иска Москомимущества к нам, иска о расторжении договора аренды и выселении. Участники сей драмы разместились лицом к лицу. С нашей стороны присутствовали: Дугин, адвокат Беляк, я, нацболы Хорс, Федоров, Рабко. Внезапно представитель Москомимущества сделал заявление: «В связи с тем, что в Москомимущество поступило письмо из администрации президента, касающееся ассоциации «Арктогея» (т. е. нас), Москомимущество просит месяц времени, чтобы переосмыслить свое отношение к ответчику». Следующая встреча назначена на 22 января. Это все, читатель, что я знаю. Сообщаю сведения тебе. Как будет переосмысливать свои требования московская власть, я не знаю. Но так как нас уже хотели подвергнуть крайней мере — выселению, то хуже, наверное, не переосмыслят. Может, лучше переосмыслят.
30 декабря в Колонном зале Дома союзов состоялось торжественное заседание по случаю 75-летия образования СССР. Национал-большевистская партия вместе с Союзом офицеров несла охранную службу. До этого, днем, нацболы активно поддержали Терехова на пикете у Министерства юстиции, где наше мощное скандирование «Ре-ги-стра-ци-ю! Ре-ги-стра-ци-ю!» и «Закон для всех!» заставили служителей закона (руководителя Департамента регистрации и личного референта министра) выйти из здания и начать переговоры. Есть надежда, что они окажутся плодотворными и Союз офицеров зарегистрируют.
Так вот, с 17 часов нацболы были на постах в Колонном зале, в 19 часов началось торжественное заседание, прерываемое концертными номерами. Честно говоря, выглядело это все ужасно и неуместно весело, хотя чему же радоваться: могучий Союз, Великая империя разрушена, а тут тебе выступают с веселенькими песнями «Сябры» и танцуют номер (дуэт) из оперы «Наталка-Полтавка», переложенный для балета. По разным причинам в зале присутствовали Терехов, Анпилов, я и почему-то Селезнев и Зюганов. Вся тусовка была организована капээрэфовцем Тихоновым. Попутно мы узнали, что существует межпарламентская группа «Союз», в которой 309 депутатов, то есть две трети от общего числа. Если такая мощная группа есть, почему она не свалит правительство, а занимается организацией нелепых концертов, где был конферансье в черном фраке, а помогали ему еще тип в белом фраке и увесистая тетка в желтом? Выступил с речью Селезнев, всячески расхваливая своего друга Лукашенко. «Если у Лукашенко такой друг, как Селезнев, то кто такой Лукашенко?» — подумал я. Селезнев был без медали Ельцина. И обещал всем восстановление СССР. Вообще все действо выглядело крайне странно. Великая дата отмечалась в чиновничьем стиле под развесистой белорусской клюквой.
Еще до начала действа я стоял в коридоре у елки с Тереховым и несколькими нацболами. Внезапно появился в сопровождении высокого охранника Зюганов. Он поздоровался за руку с Тереховым и нацболами и протянул руку мне: «Здорово, Эдик». Эдик повернулся к нему задом, смазав его руку плечом. Случившееся — повторение эпизода мая 1994 г., когда я точно так же не подал ему руки в помещении газеты «Завтра». (Тогда, правда, все это длилось дольше, и он причитал: «Какой принципиальный…») Человеку, угробившему русскую оппозицию, уведшему ее по пути оппортунизма и соглашательства, лично кинувшему меня на выборах 1993 г., я руки пожать не могу. Не имею права.
