– Учту ваш совет, Григорий Леонидович, – очень серьезно отозвался Краюшкин.
– Давайте вернемся к нашей фигурантке. Весьма непостоянная особа, даже в именах. Когда я с ней виделся в последний раз, она называла себя Ангелиной Чижовой. Теперь, стало быть, она Анна Николаевна Герасимова. Ну-ну… Хочу вам заметить, дорогой мой Виктор Алексеевич, у нее весьма богатая биография. Происходит из мелких дворян, семья достаточно обеспеченная, но, видно, любовь к риску и разного рода авантюрам у нее была заложена в крови. Начинала она как обыкновенная воровка, работала всегда в паре с каким-нибудь молодым человеком, который непременно был и ее возлюбленным. Особа она весьма привлекательная, так что в мужчинах и сообщниках у нее недостатка не было. Работала на скачках, где, как правило, ошиваются состоятельные люди. Присмотрит какого-нибудь гражданина в дорогом костюме и пытается с ним завести разговор. А когда тот пригласит ее в нумер, так она обчистит его до ниточки со своим сообщником и тотчас скроется.
– Вам могут показаться мои слова в высшей степени странными, но она произвела на меня самое благоприятное впечатление.
Виноградов хмыкнул:
– Такие женщины и обязаны производить благоприятное впечатление. Иначе вы им просто не поверите. По нашим агентурным данным, зимой она любит появляться на похоронных процессиях.
– Почему именно зимой?
Виноградов невольно усмехнулся:
– Время года выбрано не случайно. Она подмечала пожилых людей, одетых в дорогие шубы и шапки и под видом молодой скорбящей вдовы знакомилась с ними. Причем весьма успешно – она ограбила трех миллионщиков! А квартиру одного из них она просто обчистила до нитки. Представляете, Виктор Алексеевич, вывезла даже стулья! Потом эту мебель мы собирали по всей Москве! Остается только выяснить, чья она напарница в этот раз. Так что у нас с вами впереди очень много работы. Но для начала узнаем, действительно ли ей принадлежит квартира. Дежурный! – громко крикнул Григорий Леонидович. А когда на его зов явился полицейский, любезно распорядился: – Вот что, голубчик, узнай-ка мне, кто проживает в квартире по адресу Мещанская, тридцать четыре.
– Сделаю, ваше высокоблагородие.
Через несколько минут дежурный вернулся и протянул начальнику Московской сыскной полиции листок:
– Квартира записана на бывшего чиновника министерства государственных имуществ Коссацкого Антона Ивановича. Личность весьма темная – большой кутила, фат и недобросовестный человек. Любит пожить на широкую ногу. Обманным путем приобрел четыре дома, которые приносили ему годовой доход около четырех тысяч рублей. Имеет также две квартиры, одна из которых находится на Мещанской. Несколько месяцев назад был уволен со службы и более нигде не появлялся. Есть основания думать, что он просто съехал за границу от многочисленных кредиторов. По нашим данным, у него имеется сестра, которая участвовала во всех его сомнительных предприятиях. Не исключено, что на Мещанской проживала именно она.
– Хм… Что ж, теперь многое проясняется. Вот только жаль, что обратили мы на нее внимание очень поздно.
* * *
В этот же день Григорий Леонидович наведался к начальнику тюрьмы Волоскову. Расположившись на жестком, малоудобном стуле, сыщик поинтересовался:
– Как там наш подследственный? О чем он беседует с супругой?
Начальник тюрьмы сидел от Виноградова через стол в плетеном кресле. Улыбчивый, благоухающий дорогим французским одеколоном, он производил благоприятное впечатление на всякого собеседника. У каждого, кто с ним общался, невольно закрадывалась мысль, что большую часть своего времени начальник тюрьмы проводит в дорогих салонах, а не в узилище.
Невольно хмыкнув, Волосков отвечал:
– Ничего такого, что было бы достойно вашего внимания, дорогой Григорий Леонидович. Мой подопечный больше говорит о любви. Если бы не толстые каменные стены, в которых он сидит, я бы подумал, что он переживает одно из самых романтических впечатлений в своей жизни.
Виноградов вышел от начальника тюрьмы крайне разочарованным.
Глава 27
БАРОНЕССА ФОН КАТРИН РОЗЕН
Баронесса фон Катрин Розен, спрятавшись от палящего солнца под белым широким зонтом, сидела в ресторации на набережной Москвы-реки за небольшим столиком и ела мороженое из глубокой металлической вазочки. Иногда барышня отрывалась от приятного занятия, но только лишь для того, чтобы посмотреть на кричащих чаек, что пролетали над рекой, едва не касаясь белоснежными крыльями водной глади.
– Извините… Разрешите присесть? – спросил подошедший молодой мужчина.
Пожав плечами, баронесса отвечала:
– Присаживайтесь, не куплено.
Молодой человек, откинув полы фрака, сел на плетеный стул.
– Могу ли я поинтересоваться, почему такая красивая женщина находится в полнейшем одиночестве?
– Вы обо мне ничего не знаете, я вовсе не одинока. Вам показалось.
– Но у вас такие грустные глаза, они могут свидетельствовать о том, что у вас случилось что-то неприятное. Наверняка вы поссорились со своим возлюбленным.
– А вы уверены?
– У такой красивой женщины просто обязан быть возлюбленный!
Молодой человек показался ей крайне забавным. Отставив мороженое в сторону, баронесса посмотрела на него с интересом.
– А если вы все-таки ошибаетесь? – произнесла она с некоторым вызовом.
– Не думаю. Вам может это показаться странным, но у меня имеется некоторый дар угадывать не только состояние человека, но и его мысли. Например, я могу угадать, кто ваш возлюбленный.
– Вот как? Это было бы интересно.
– Он занимает ответственный пост.
– Возможно.
– Это как-то связано с властью… Дайте мне вашу ладонь.
«Странный молодой человек. А какой интересный!» – невольно екнуло девичье сердечко.
– Если это вам поможет, – пожав плечиком, протянула баронесса руку.
Взяв тоненькие пальчики в ладонь, молодой человек произнес:
– О! Он служит в полиции. Скорее всего, в сыскной полиции. Я угадал?
– Хм… Предположим. Что вы еще можете сказать?
– Господи! – палец молодого человека прошелся по выпуклым бугоркам. – Неужели?
– Что вы там такого заметили?
– Кажется, я знаю, кто ваш возлюбленный.
– И кто же? – с интересом спросила баронесса.
– По вашей ладони видно, что это начальник Московской сыскной полиции Григорий Леонидович Виноградов!
– Вы следили за мной?
Молодой человек выглядел оскорбленным:
– Барышня! Вы обижаете меня недоверием, неужели вы думаете, что я способен на подобный поступок?
