Дженни берет меня под локоть и говорит: «Конор, все хорошо — честное слово, хорошо. Я знаю, ты просто желаешь нам добра, но ты такой старомодный. Сейчас все так делают. Все».
Он сухо рассмеялся:
— Она так это сказала, словно изрекла какую-то мудрость. Словно это последний довод, и точка. Я не верил своим ушам.
— Она была права, — тихо заметил Ричи. — Сколько народу из нашего поколения поступило точно так же? Тысячи, брат. Тысячи и тысячи.
— И что? Какая разница, что делают все? Они же не майку покупали, а дом. Это не вложение средств — это дом. Если позволяешь другим решать за тебя в таких делах, если идешь вслед за толпой просто потому, что это модно, то кто ты? А если стая завтра изменит направление, ты что, выбросишь из головы все мысли и начнешь заново — просто потому, что тебе так сказали? Тогда кто ты? Никто. Ты — никто.
Ярость — твердая и холодная, словно камень. Я вспомнил кухню, разгромленную и окровавленную.
— И ты сказал об этом Дженни?
— Я ничего не мог сказать. Пэт… Наверное, он все прочитал по моему лицу и говорит: «Дружище, это правда. Спроси любого: девяносто девять процентов подтвердят, что мы поступаем правильно».
Снова этот скрежещущий смех.
— Я смотрел на них во все глаза, раскрыв рот. Я не мог… Пэт никогда таким не был Никогда. Даже в шестнадцать лет. Да, он мог выкурить косяк на вечеринке вместе со всеми, но он всегда знал, кто он. Пэт никогда не делал больших глупостей — не садился в машину, если водитель пьян, просто потому, что кто-то пытался на него надавить. И вот, пожалуйста, взрослый мужчина, мать-перемать, блеет мне, что «все так делают»!
— Так что ты сказал? — спросил я.
Конор покачал головой:
— А что там можно было сказать? Я все понял… Они… Я уже не знал, кто они такие. Это были не те люди, с которыми я хотел иметь дело. Но я все равно попытался, идиот. Я говорю: «Да что за херня с вами происходит?»
Пэт отвечает: «Мы выросли, вот что. Когда становишься взрослым, приходится играть по правилам».
Я говорю: «Нет, ни хрена подобного. Если ты взрослый, то думаешь своей головой. Ты что, спятил? Может, ты зомби? Кто ты?»
Мы чуть не подрались. Я чувствовал, что Пэт в любую секунду может меня ударить. Но тут Дженни снова хватает меня за локоть, разворачивает и орет: «Заткнись! Просто заткнись! Ты все испортишь. Я ненавижу весь этот негатив… Не хочу, чтобы дети это слышали, чтобы они им пропитались! Не хочу! Это мерзко. Если все начнут думать так же, как ты, страна полетит к чертям, и тогда у нас действительно будут проблемы. Тогда ты будешь счастлив?»
Конор снова провел рукой по губам, и я увидел, что он прикусил ладонь.
— Она плакала. Я начал что-то говорить, даже не знаю — что, но Дженни заткнула уши и быстро пошла прочь. Пэт посмотрел на меня так, словно я кусок дерьма, сказал: «Ну, спасибо. Это было круто», — и помчался за ней.
— А ты что сделал? — спросил я.
— Ушел. Побродил пару часов по этому вонючему городку — искал хоть что-нибудь, что заставит меня позвонить Пэту и сказать: «Извини, брат, я ошибся. Это райское местечко», — но везде было одно и то же. В конце концов я набрал номер одного приятеля и договорился, что он меня оттуда заберет. Они мне больше не звонили. Я им — тоже.
— Хм. — Я откинулся на спинку стула и в задумчивости постучал ручкой по зубам. — Да, я слышал, что друзья ссорились из-за разных вещей, но чтобы из-за цен на недвижимость? Серьезно?
— Я же оказался прав, так ведь?
— И ты был этому рад?
— Нет. Я был бы счастлив ошибиться.
— Потому что Пэт был тебе небезразличен, не говоря уже о Дженни. Ты беспокоился о Дженни.
— Обо всех четверых.
— И особенно о Дженни. Нет, погоди, я не договорил. Конор, я человек простой — спроси у моего напарника, он подтвердит: я всегда выбираю самое простое решение, и оно обычно оказывается правильным. Так что ты, конечно, мог поссориться со Спейнами из-за того, какой дом они выбрали, какой взяли кредит, из-за их мировоззрения и так далее — если я что-то забыл, ты мне потом напомнишь, — но, учитывая предысторию, более простая версия следующая: вы поссорились потому, что ты все еще любил Дженни Спейн.
— Об этом никто не вспоминал. Мы обсуждали это только один раз — после того как Фиона со мной порвала.
— Значит, ты по-прежнему ее любил.
— Я в жизни не встречал таких, как она, — тихо, запинаясь, ответил Конор после паузы.
— И поэтому с другими девушками у тебя не складывается, так?
— Я не собираюсь тратить свою жизнь на то, что мне не нужно, — что бы мне ни говорили. Я видел Пэта и Дженни: я знаю, что такое настоящая любовь. Зачем мне что-то другое?
— Но ты пытаешься убедить меня в том, что поссорились вы по другой причине.
В его серых глазах вспыхнуло отвращение:
— Да, по другой. Думаете, я бы допустил, чтобы они догадались о моих чувствах?
— Раньше им это удалось.
— Тогда я был моложе. Не умел ничего скрывать.
Я громко рассмеялся:
— Был огромной открытой книгой, да? Значит, не только Пэт и Дженни изменились, когда повзрослели.
— Я стал более благоразумным. Стал лучше контролировать себя. Но я не стал другим человеком.
— Значит ли это, что ты все еще влюблен в Дженни?
— Мы с ней уже несколько лет не общались.
Это был совсем другой вопрос, однако оба могли подождать.
— Возможно. С другой стороны, из своего гнездышка видел ты ее предостаточно. Кстати, раз уж об этом зашла речь: как все это началось?
Я предполагал, что Конор попытается увильнуть, однако он ответил быстро и с готовностью, словно был рад этому вопросу.
— Почти случайно. В конце прошлого года дела шли не очень хорошо — работы практически не было. Начинался кризис — никто об этом не говорил, по крайней мере в то время, и если бы кто-то хотя бы заикнулся, его бы обвинили в государственной измене, — но я все понимал. Фрилансеры вроде меня почувствовали это первыми. Я был фактически на мели: пришлось съехать из квартиры и снять эту вонючую комнатушку. Вы, наверное, ее видели, да?
Мы промолчали. Ричи замер, слился с фоном, чтобы не мешать мне. Конор скривился:
— Надеюсь, она вам понравилась. Теперь вы знаете, почему я стараюсь там не задерживаться.
— Но ты же не был в восторге и от Оушен-Вью — почему же ты задержался там?
Конор пожал плечами:
— У меня было много свободного времени, я грустил, постоянно вспоминал Пэта и Дженни. Если в жизни что-то шло не так, я всегда говорил с ними — и поэтому сейчас мне их не хватало. Я просто… Я хотел узнать, как у них дела.
