— Ну-ну.
— Что «ну-ну»?
Он натянуто улыбнулся:
— Если допустить драку, то у вашего клиента, очевидно, появляется мотив, разве нет?
— Простите, как уж вас зовут?
— Фрэнк Тремонт, следователь округа Эссекс.
— Вы недавно на этой работе?
Теперь он развел руками:
— А похоже?
— Нет, Фрэнк. Похоже, что вы уже лет сто делаете неверные выводы, но вот этот, о мотиве, — им какой-нибудь коп-салага, страдающий от асфиксии, может, и убедил бы больного на всю голову ассистента адвоката. Во-первых, заметьте: возмездия обычно требует тот, кто проиграл, верно?
— Как правило.
— А теперь, — жестом ведущей телевикторины Эстер показала на Эда, — посмотрите на этого пышущего здоровьем богатыря, которого я зову своим клиентом. Видите вы на нем синяки или ссадины? Нет. Случись физическое выяснение отношений, он бы победил, вам так не кажется?
— Это ничего не доказывает.
— Поверьте, Фрэнк, в спор о доказательствах вам со мной лучше не лезть. В любом случае проиграл, победил — не важно. Найти мотив — какая свежая и толковая мысль! Вы мало знакомы с делом, поэтому позвольте помочь: Дэн Мерсер фотографировал восьмилетнего сына моего клиента — голого. Вот он, мотив, понимаете? Над вашим ребенком надругались — чем не повод желать мести? Вы запишите. Опытный следователь должен знать такие вещи.
Фрэнк недовольно проворчал:
— Не в этом дело.
— К сожалению, именно в этом. Думаете, результаты анализа крови — огромный прорыв; настолько им впечатлены, что тащите нас сюда среди ночи. Так вот: ваша якобы улика — я уж молчу о том, как разгромлю и работу криминалистов, и обращение с моим клиентом (у Уокера есть запись нашего первого рандеву), — ноль без палочки, и найти ей объяснение очень просто. — Она взглянула на шерифа: — Неужели вы действительно думаете, что этот тупейший анализ крови — повод незаконно арестовать моего клиента за убийство?
— Не за убийство, — сказал Тремонт.
Эстер запнулась.
— Нет?
— Нет, не за убийство. Я бы сказал, за последующее соучастие.
Она посмотрела на Эда Грейсона — тот пожал плечами, — потом снова на Тремонта.
— Будем считать, я ахнула и тут же спросила: что за «последующее соучастие»?
— Мы обыскали номер Дэна Мерсера в мотеле и нашли… — Фрэнк передал по столу фотографию восемь на десять: розовый айфон.
Эстер изучила снимок, показала Эду, положив тому руку на плечо, будто предупреждая: «Никак не реагируй». Она молчала (Грейсон тоже), понимая кое-какие главные принципы: есть время идти в бой, а есть время выжидать. У адвоката Кримстайн имелась привычка (кто бы мог подумать) постоянно напирать, говорить слишком много, но теперь от нее хотели ответных действий, не важно каких, и она решила: «Не дождутся, я их пересижу».
Прошла минута, прежде чем Фрэнк Тремонт сказал:
— Телефон нашли под кроватью Мерсера в номере мотеля в Ньюарке — это неподалеку отсюда.
Эстер и Эд по-прежнему молчали.
— Он принадлежит пропавшей девушке по имени Хейли Макуэйд.
Грейсон, бывший пристав, человек, казалось бы, с выдержкой, охнул. Эстер увидела, как лицо Грейсона побледнело, будто кто-то выбил затычку и разом спустил всю кровь, снова сжала его руку, пытаясь привести в чувство, и попробовала выиграть время:
— Неужели вы думаете, что мой клиент…
— Знаете, что я думаю? — Голос Тремонта зазвучал грозно. — Ваш клиент убил Дэна Мерсера, поскольку Мерсер ушел от наказания за то, что сделал с его сыном. Думаю, ваш клиент решил сам творить правосудие, и в каком-то смысле мне это понятно. Случись такое с моим ребенком, я бы тоже устроил охоту (говорю как на духу), а потом нанял бы лучшего адвоката, потому что жертва настолько не вызывает сочувствия, что застрели его на глазах у целого стадиона — никто тебя не осудит. — Тремонт посмотрел на Эстер — та молчала, сложив руки на груди. — Но в том-то и проблема: когда берешь правосудие в свои руки, неизвестно, к чему это приведет. В итоге — ах да, мы же только допускаем, верно? — ваш клиент убил единственного человека, который мог рассказать, что случилось с семнадцатилетней девушкой.
— Господи… — Эд уронил голову на ладони.
— Оставьте меня наедине с клиентом, — сказала Эстер.
— Зачем?
— Да выйдите же вы вон! — Но она тут же передумала их выгонять, склонилась к уху Грейсона, спросила шепотом: — Тебе об этом что-нибудь известно?
Эд отпрянул и с ужасом на нее посмотрел:
— Нет, конечно.
— Хорошо.
— Послушайте, — продолжил Фрэнк, — мы не думаем, что ваш клиент причинил вред Хейли Макуэйд. Дэн Мерсер — вот кто виновен. Нам нужна любая информация, которая помогла бы найти Хейли. Любая. Например, о том, где тело Мерсера. Время играет против нас. Насколько известно, Дэн ее где-то прятал. Возможно, она связана, напугана, ранена — кто знает? Мы перекапываем двор его дома, опрашиваем соседей, сотрудников, друзей и даже бывшую жену — выясняем, где он бывал. Но часы летят. А вдруг девочка одна, взаперти, голодает?
— По-вашему, труп подскажет, где она? — спросила Эстер.
— Да, вероятно. На теле или в карманах могут найтись подсказки — хоть какие-то. Ваш клиент обязан рассказать, где Дэн Мерсер.
— Вы в самом деле надеетесь, что я позволю ему дать показания против себя?
— Надеемся, он поступит как следует.
— А по-моему, вы хотите нас обдурить.
— Что? — Фрэнк встал.
— Видела я уже эти полицейские штучки: признайся, и мы спасем девушку.
Тремонт навис над столом:
— Посмотрите мне в глаза и скажите: я вру?
— Возможно.
— Нет, не вру.
— То есть надо поверить вам на слово?
Оба полицейских смотрели на нее молча. И они, и Эстер с Эдом понимали: это не обман, так правдоподобно не сыграл бы сам Де Ниро.
— Тем не менее я не позволю клиенту давать показания против себя.
Лицо Тремонта побагровело.
— Вы, Эд, тоже думаете, что молчать — правильно?
— Со мной говорите, а не с клиентом.
Фрэнк даже не взглянул на нее и склонился к Грейсону, который сидел, повесив голову:
— Если вы убили Дэна Мерсера, то, возможно, виноваты и в смерти Хейли Макуэйд.
— Ну-ка полегче, — повысила голос Эстер.
— Как вы будете с этим жить? Совесть не замучает? Думаете, я стану тратить время на юридические тонкости…
— Стоп, — неожиданно спокойно сказала Эстер. — Вы делаете выводы только по этому телефону?
