Уэнди простояла службу в задних рядах — в церковь пришла поздно, ушла рано и ни разу не взглянула на Маршу с Тэдом; рассудок приказывал, как любил говорить Чарли — ее настоящий, живой Чарли, — не лезть. Защитный механизм — простой и ясный. Это тоже было нормально.
Солнце сияло — на похоронах, похоже, так всегда. Ее мысли снова вернулись к Джону, к закрытому гробу. Уэнди отогнала их, зашагала по улице, замерла на углу и запрокинула голову, подставляя лицо лучам. Одиннадцать утра — пора ехать на встречу к шерифу Уокеру в бюро судмедэкспертов.
Лаборатория, расположенная в унылой части Норфолк-стрит в Ньюарке, обслуживала округа Эссекс, Гудзон, Пассаик и Сомерсет. В последнее время город начал понемногу оживать, хотя замечалось это лишь в нескольких кварталах к востоку. Да и незачем располагать судмедэкспертов в людном месте.
Уокер встречал снаружи. Он всегда немного стеснялся своих размеров, сутулил широкие плечи. Уэнди подумала: чтобы поговорить с ней шериф вот-вот присядет, как присаживаются перед ребенком — детям так комфортнее, — и оттого испытала к нему еще большую симпатию.
— Плотные у нас с вам выдались деньки, — сказал Уокер.
Смерть Хейли Макуэйд реабилитировала Уэнди: Вик принял ее обратно на работу, повысил до ведущей новостей по выходным. Информагентства норовили взять интервью, поговорить о Дэне Мерсере, о том, как она, героическая журналистка, повергла не просто педофила, а убийцу.
— Где следователь Тремонт?
— Ушел на пенсию.
— И даже дело не закончил?
— А что тут заканчивать? Хейли Макуэйд убита Дэном Мерсером, Мерсер мертв. Искать тело мы продолжим, но у меня есть другие занятия. Да и кому интересно судить Эда Грейсона за то, что он прикончил подонка?
— Значит, убийца — Дэн Мерсер? Уверены?
— А вы нет? — приподнял бровь Уокер.
— Просто спрашиваю.
— Во-первых, дело не мое — Тремонта. А Фрэнк уверен. Оно, правда, еще не совсем закрыто: копаемся в биографии Мерсера, просматриваем остальные случаи исчезновения. Если бы не телефон Хейли в том номере, на Дэна никогда не подумали бы, а ведь он мог творить такое многие годы. Возможно, есть связь с другими пропавшими, мы не знаем. К тому же я — окружной шериф, эти преступления в мою юрисдикцию даже не попадают. Ими заняты федералы.
Неприметное бюро судмедэксперта Тары О’Нил порадовало тем, что больше напоминало кабинет директора школы, чем заведение, где обследовали трупы. Уэнди уже встречала Тару О’Нил, когда делала репортажи об убийствах. Та носила элегантные черные платья — уж куда лучше хирургической одежды — и всегда поражала своей ослепительной красотой, которая, правда, наводила на мысли о Мортисии Адамс.
[21]
Высокая, с длинными прямыми, невозможно черными волосами и бледным, спокойным, будто светящимся лицом — к ней подошло бы описание «потусторонне-готичная».
— Здравствуйте, Уэнди. — О’Нил привстала из-за стола и пожала руку — крепко, официально.
— Привет, Тара.
— Не совсем понимаю, почему мы беседуем приватно.
— Считайте это одолжением.
— Но здесь даже не ваша юрисдикция, шериф.
Уокер развел руками.
— Мне обязательно проходить через все инстанции?
— Нет. — Тара села сама и предложила гостям. — Чем могу помочь?
Ее деревянный стул никак нельзя было назвать удобным. Она выпрямила спину и стала ждать — абсолютный профессионал с чувством такта, идеально подходившим для общения с мертвыми. Кабинету не помешал бы косметический ремонт, но, как в той старой шутке, клиенты не жаловались.
— Мы уже говорили по телефону: нам нужна вся информация по Хейли Макуэйд.
— Хорошо. Начнем с процедуры опознания?
— Да, пожалуйста.
— Во-первых, в том, что тело, обнаруженное в парке «Рингвуд-стейт», принадлежит пропавшей Хейли Макуэйд, сомнений нет. Отмечено существенное разложение, однако скелет цел, так же как и волосы. Проще говоря, она была очень похожа на себя, только без кожи. Хотите увидеть фотографии?
Уэнди бросила быстрый взгляд на Уокера — того, кажется, замутило — и ответила:
— Да.
Тара передала по столу фотографии так, словно это меню в ресторане. Уэнди обхватила себя руками — от вида крови ей делалось дурно, подташнивало даже на фильмах «для тех, кому за 18» — и мельком посмотрела на снимки.
— Оба родителя, — ровным тоном продолжила О’Нил, — настаивали на личном осмотре, и оба дали положительный ответ: это их дочь. Проверили еще кое что. Рост и размер скелета совпали. В двенадцать лет Хейли Макуэйд сломала руку — пястную кость под пальцем, обычно называемым безымянным. Та срослась, но рентген показал спайку. Разумеется, сверили и ДНК с образцом, взятым у ее сестры Патрисии, — они также совпали. Проще говоря, сомнений нет.
— А что насчет причины смерти?
Судмедэксперт О’Нил положила перед собой сцепленные в замок ладони.
— В данных обстоятельствах причину определить нельзя.
— Когда вы будете знать точно?
Тара потянулась через стол, забрала фотографии.
— Если откровенно, то, наверное, никогда. — Потом осторожно поместила снимки обратно в папку, закрыла ее и устроила справа от себя.
— Стоп. То есть вы думаете, что вообще не выясните причину?
— Именно так.
— Это очень необычно.
На лице Тары О’Нил впервые возникла улыбка, которая ослепляла и вместе с тем отрезвляла собеседника.
— Вообще-то нет. К несчастью, нас вырастили на сериалах, где судмедэксперты творят чудеса: смотрят в микроскоп и тут же находят ответы. Увы, в реальной жизни все иначе. К примеру, зададимся вопросом: была ли Хейли Макуэйд застрелена? Во-первых, исходим из данных с места преступления, где пуль не обнаружено, — как и в теле. Я провела внешний осмотр, сделала рентгеновские снимки на предмет отверстий и отметин на костях, которые указывали бы на следы от пули, — ничего. Однако полностью исключить огнестрельные раны нельзя — кости могло не задеть. Поскольку бо́льшая часть тела разложилась, вполне допустимо не заметить нужных признаков, если пуля прошла сквозь мягкие ткани. Поэтому достоверно могу заявить лишь одно: свидетельств огнестрельных ран нет, смерть от них маловероятна. Понимаете?
— Да.
— Хорошо. То же скажу и о ножевых ранениях, хотя и не с абсолютной уверенностью. К примеру, если злоумышленник проткнул артерию…
— Да-да, я поняла.
— Само собой есть еще масса вариантов. Жертва могла погибнуть от удушения — классического: подушкой на лицо. Даже если тело находят через несколько дней, а не месяцев, установить это довольно трудно, а в данном случае — после, по-видимому, трех месяцев в земле — вообще невозможно. Кроме того, я провожу ряд тестов на некоторые химвещества — нет ли их в теле, но на данной стадии разложения ферменты крови высвободились, и многие исследования уже бесполезны. Говоря простым языком, в тканях происходит своего рода брожение, поэтому тесты на наркотики ненадежны. Стекловидное тело — гель между сетчаткой и хрусталиком — распалось, искать в нем следы веществ нельзя.
