— Почему вы заперли его в каюте?
Когда Пэтч снова не ответил, Холланд задал ему наводящий вопрос:
— Это правда, что вы его заперли, потому что он был не в себе?
— Да, он бредил, — пробормотал Пэтч.
— Это действовало на членов экипажа угнетающе?
— Да.
— Он их в чем-то обвинял?
— Да.
— В чем?
Пэтч обвел поникшим взглядом зал и произнес:
— Он обвинял помощников в том, что они крадут из его каюты спиртное.
— А теперь ответьте, пожалуйста, на мой вопрос. — Холланд наклонился вперед. — Насколько вам известно, какова была основная причина смерти капитана Таггарта?
Возможно, Пэтч и дальше упорствовал бы в своем отказе отвечать на этот вопрос, но тут с кафедры раздался голос Бауэн-Лоджа:
— Я попрошу свидетеля ответить на вопрос, поставленный ему адвокатом. А чтобы ему было легче ответить, я повторю вопрос: какова была основная причина смерти?
Пэтч замялся, но в конце концов произнес:
— Алкоголь, сэр.
— Алкоголь? Вы хотите сказать, он умер от алкоголя?
— Да, сэр. От злоупотребления алкоголем.
В зале стих даже шепот. Все потрясенно молчали. И тут тишину разорвал высокий и пронзительный девичий возглас. Дрожащим голосом Джанет воскликнула:
— Это неправда! Как вы можете такое говорить? Ведь он умер!
— Прошу вас, мисс Таггарт, — мягко, почти по-отечески произнес Холланд. — Свидетель находится под присягой.
— Мне все равно, под присягой он или нет. Он лжет. — Джанет безудержно разрыдалась, а лицо Пэтча стало белым как полотно. Фрейзер пытался усадить ее обратно на стул. Но она повернулась к председателю и сквозь рыдания выкрикнула: — Пожалуйста, остановите его. — Высоко вздернув подбородок, она провозгласила: — Мой отец был хорошим человеком. Любой в этом зале мог бы гордиться знакомством с ним.
— Я вас понимаю, мисс Таггарт. — Голос Бауэн-Лоджа звучал очень тихо и мягко. — Но я должен вам напомнить, что этот суд расследует трагедию, лишившую жизни множество людей. Свидетель находится под присягой. Более того, у нас есть и другие свидетели. Можете быть уверены в том, что это обвинение будет тщательнейшим образом проверено и мы все равно установим истину. А теперь прошу вас присесть. Или, если вам так будет угодно, вы можете покинуть этот зал и войти, когда наступит ваша очередь давать показания.
— Я останусь, — с трудом сдерживая рыдания, ответила она. — Простите.
Она медленно опустилась на стул. Ее лицо было очень бледным, а руки лихорадочно шарили в сумочке в поисках платка.
Холланд откашлялся.
— Еще один вопрос на эту тему, а затем мы ее оставим. Я хотел бы знать, какое количество алкогольных напитков капитан Таггарт привык употреблять каждый день?
— Я не могу вам этого сказать, — еле слышно ответил Пэтч. — Я не знаю.
— Вы хотите сказать, что не видели, чтобы он употреблял какое-то определенное количество алкоголя?
Пэтч кивнул.
— Но вы должны иметь хоть приблизительное представление. Что он обычно пил? Виски?
— Да.
— Что-нибудь еще?
— Иногда он мог выпить бутылку коньяка. Изредка ром.
— Сколько?
— Я не знаю.
— Это все продолжалось с самого начала плавания?
— Думаю, что да.
— В таком случае, поскольку это непосредственно касалось вас как первого помощника, вы должны были попытаться выяснить, как много он пьет. Как по-вашему, сколько алкоголя он употреблял в день?
Пэтч снова помялся и неохотно ответил:
— Стюард говорил, что он выпивает бутылку или полторы, иногда две.
Зал ахнул.
— Ясно.
В наступившей тишине были отчетливо слышны сдавленные всхлипывания Джанет.
— Значит, в качестве капитана судна он был совершенно недееспособен? — продолжал свои расспросы Холланд.
— О нет. — Пэтч покачал головой. — К концу дня он бывал немного навеселе. Но в целом, я бы сказал, что он держал ситуацию под контролем.
— Вы хотите сказать, — наклонился вперед Бауэн-Лодж, — что он сохранял все свои способности, несмотря на то что регулярно выпивал одну или две бутылки виски?
— Да, сэр. То есть, я хочу сказать, что он сохранял их большую часть времени.
— Но вы сами признали, что он был не в себе и вам пришлось запереть его в каюте. Если он был не в себе, то наверняка… — Председатель вопросительно приподнял брови.
— Он бредил не потому, что был пьян, — медленно произнес Пэтч.
— Но почему в таком случае?
— У него закончился алкоголь.
Зал снова потрясенно затих. Джанет Таггарт перестала всхлипывать. Она сидела с прямой напряженной спиной и как зачарованная смотрела на Пэтча, хотя к ее изумлению примешивался ужас.
— Я хотел бы окончательно прояснить этот момент, прежде чем мы сможем двинуться дальше, — тихо, но властно произнес Бауэн-Лодж. — Вы утверждаете, что капитан Таггарт умер не от алкоголя, а от его отсутствия? Я вас правильно понял?
— Да, сэр.
— Вы в самом деле считаете, что отсутствие алкогольного напитка способно убить человека?
— Я не знаю, — с несчастным видом ответил Пэтч. — Все, что мне известно, это то, что он жил только на спиртном. И когда он его не получил, он обезумел и умер. Я никогда не видел, чтобы он принимал пищу.
Бауэн-Лодж задумался, чертя карандашом какие-то линии на лежащем перед ним листке бумаги. Наконец он посмотрел на адвоката.
— Я полагаю, мистер Холланд, что нам придется вызвать медицинских экспертов. Иначе нам эту проблему не разрешить.
Холланд кивнул.
— Я уже об этом позаботился. Когда я прочитал его показания, мне это тоже показалось необходимым.
— Хорошо. В таком случае мы пока приостановим рассмотрение этого вопроса, — с облегчением произнес председатель. — Прошу вас, продолжайте опрашивать свидетеля.
Следующий этап плавания событиями не изобиловал, но Пэтчу пришлось описать его в мельчайших подробностях. Перед слушателями предстал образ добросовестного офицера, изо всех сил пытающегося призвать к порядку разболтавшийся экипаж, чему нисколько не способствовало постоянное присутствие владельца судна. Неумолимые вопросы Холланда высветили множество, казалось бы, незначительных деталей. К примеру, стол, за которым принимал пищу экипаж, никогда не убирался и не протирался, повсюду бегали тараканы, у нескольких человек были обнаружены вши, на камбузе было грязно, а в шлюпках отсутствовали запасы продуктов. Один из членов экипажа был ранен в драке, а однажды пришлось остановить двигатели, чтобы заменить запчасти, перегревшиеся по недосмотру механика. Но, взятые в совокупности, эти мелочи оставляли впечатление того, что люди, составлявшие экипаж «Мэри Дир», очень плохо заботились о своем судне.
