Он так и сыпал новостями. Кормовая часть «Мэри Дир» села на мель возле острова Чози. Он показал мне газету, в которой опубликовали этот снимок — корма действительно лежала на боку в россыпи камней во время отлива. А вчера через Питер-Порт проезжал Снеттертон. С ним была спасательная команда, и они отправились на остров Чози, арендовав лодку у одного из местных рыбаков.
— А я беседовал с нашим страховым агентом, — добавил он. — Они готовы полностью удовлетворить нашу претензию. На эти деньги мы сможем построить новую яхту, если захотим.
— Это означает, что мы потеряем целый сезон, — заметил я.
Он кивнул, широко улыбаясь.
— Вообще-то, прямо тут, в Питер-Порте, продается яхта, которая нам идеально подойдет. Вчера вечером я ходил на нее смотреть. Конечно, она не такая хорошенькая, как «Морская Ведьма»…
Планов у Майка было еще больше, чем новостей. Он относился к числу тех неуемных людей, которые вскакивают на ноги, не успев упасть после удара. Лучше него меня никто не сумел бы взбодрить, и, хотя рассеченная кожа у него на подбородке все еще была заклеена лейкопластырем, тридцать часов, проведенные на дырявой моторке посреди Ла-Манша, никак на нем не отразились.
На следующий день меня выписали из больницы, и, когда Майк пришел меня забирать, он принес с собой целую кипу лондонских газет.
— В целом ты получил весьма неплохую прессу, — хмыкнул он, роняя газеты на мою кровать. — И еще сегодня утром сюда прилетел какой-то газетчик, который хочет предложить тебе кругленькую сумму за рассказ из первых рук обо всем, что произошло. Он ждет тебя в отеле.
Позже мы сходили и посмотрели на яхту, которую нашел Майк. Она была вполне надежной и стоила недорого. Мы купили ее, не сходя с места. В этот же вечер в отеле появился Снеттертон. Он был все таким же опрятным и щеголеватым в своем костюме в полоску, несмотря на то что последние два дня провел на острове Чози. Во время отлива им удалось вскрыть четвертый трюм и открыть три ящика с авиационными двигателями. В ящиках оказались бетонные блоки.
— Великолепный результат, мистер Сэндс! Я уже направил подробный отчет в Скотланд-Ярд.
— Но ваша фирма из Сан-Франциско все равно будет вынуждена выплатить страховку, разве не так?
— О да. Да, конечно. Но мы взыщем эту сумму с компании «Деллимар». К счастью, на их счету в Сингапурском банке лежит очень солидная сумма — выручка от продажи «Торре-Аннунсьяты» и ее груза. Нам удалось добиться, чтобы эти деньги заморозили до конца расследования. Я думаю, — задумчиво добавил он, — что мистер Гундерсен неудачно выбрал компанию для перепродажи авиационных двигателей. Но даже самые продуманные аферы… — Он улыбнулся, потягивая свой херес. — Но это и в самом деле был очень хитрый замысел. Чрезвычайно хитрый. То, что он провалился, — это всецело заслуга мистера Пэтча и ваша, сэр, — добавил он, поглядывая на меня поверх бокала. — Я попросил руководство Х.Б. & К.М… а впрочем, поживем — увидим.
Мне не удалось повидаться с Пэтчем до своего отъезда из Питер-Порта. Но я увидел его три недели спустя, когда мы давали показания на возобновившемся расследовании. Он все еще был очень слаб. Все выдвинутые против него обвинения были уже сняты. Гундерсен тайно покинул Англию, а Берроуз и другие члены команды теперь наперебой стремились рассказать правду, заявляя, что поддерживали версию Хиггинса потому, что он их запугал. Суд постановил, что «Мэри Дир» затонула вследствие мошеннических действий со стороны судовладельцев, совершенных по предварительному сговору. Пэтч был полностью оправдан, а дело передали в полицию для заведения уголовного дела.
Это дело получило широкую известность, в результате чего Пэтч получил под свое начало «Вакомо», грузовое судно водоизмещением в десять тысяч тонн. К этому времени они с Джанет поженились, но наша программа погружений не позволила нам присутствовать на церемонии бракосочетания. Я больше не видел Пэтча до сентября следующего года. Мы с Майком находились в Эйвонмуте, готовясь совершать погружения к судну, затонувшему в Бристольском канале. В это время рейсом из Сингапура в порт вошел «Вакомо» и пришвартовался на противоположной стороне дока. В тот вечер мы обедали с Пэтчем на борту его судна.
Я с трудом его узнал. Морщины исчезли с его лица, и, хотя он продолжал сутулиться, а его виски уже начали седеть, в своей форме с золотыми нашивками он выглядел молодым и уверенным в себе человеком. На его столе стояла все та же фотография в серебряной рамке, но внизу Джанет приписала: «Теперь я желаю bon voyages своему мужу». А на стене, тоже в рамке, висело письмо из корпорации Х.Б. & К.М. из Сан-Франциско.
Это письмо вручил Джанет мистер Снеттертон, приехавший на их с Пэтчем свадьбу. К письму прилагался чек на пять тысяч фунтов. Это была благодарность за помощь ее супруга в выявлении мошенничества. Сумма показалась мне весьма уместной! В то время мы с Майком работали неподалеку от Хука-ван-Холланд. Когда мы вернулись, я обнаружил, что подобное письмо ожидает и меня вместе с чеком на две с половиной тысячи фунтов, которые корпорация Х.Б. & К.М. вручала мне «в качестве небольшой компенсации за утрату вашей яхты».
Тело Альфреда Хиггинса так и не обнаружили, но в августе того же года в расщелине среди скал на южной стороне острова Олдерни обнаружили почти полностью расплющенный корпус металлической лодки с остатками синей краски на бортах.
И последнее — запись в судовом журнале «Морской Ведьмы-II», сделанная восьмого сентября, сразу после того, как мы обнаружили и отметили буем судно, затонувшее в Бристольском канале. Она гласит: «11.48. — Грузовое судно “Вакомо” прошло мимо нас курсом на Сингапур и Гонконг. С него посигналили: “Наилучшие пожелания от капитана Пэтча. На этот раз он не пытается — повторяю — не пытается вас потопить! Удачных спасательных операций!” Затем “Вакомо” трижды просигналил нам своим гудком, и мы ответили ему гудками туманного горна». Месяц спустя, пришвартовав «Морскую Ведьму-II» на зиму, я сел писать это повествование о гибели «Мэри Дир».
