Хоффман снова посмотрел на инспектора.
— Вы его поймали?
— К сожалению, он сбежал до того, как сюда прибыл патруль. — Леклер пролистал блокнот. — Странно, складывается впечатление, что грабитель просто вошел в ворота, а потом так же спокойно вышел. Однако, насколько мне известно, чтобы открыть ворота и входную дверь, требуется два разных кода. И вот что мне пришло в голову… возможно, вам этот человек знаком? Может быть, вы сами его впустили?
— Я ни разу в жизни его не видел.
— Понятно. — Леклер сделал пометку в блокноте. — Значит, вам удалось его рассмотреть?
— Он находился на кухне, а я смотрел на него из сада, через окно.
— Я не понимаю. Вы были снаружи, а он внутри?
— Да.
— Прошу меня простить, но как такое возможно?
Сначала запинаясь, потом все более уверенно, по мере того, как к нему возвращались силы и память, Хоффман все рассказал: как он услышал шум, спустился вниз, обнаружил, что система сигнализации выключена, открыл дверь, заметил пару ботинок, свет в окне на первом этаже, обошел дом и увидел грабителя на кухне.
— Вы можете его описать? — Инспектор быстро строчил в блокноте, не закончив одну страницу, переворачивал ее и начинал новую.
— Алекс… — начала жена.
— Все в порядке, Габи, — сказал Хоффман. — Мы должны помочь им поймать ублюдка. — Он закрыл глаза, и перед ним возникла четкая картинка, даже слишком четкая, которую он увидел в кухонное окно. — Среднего роста. На вид неприятный. Около пятидесяти. Худое лицо. Лысая макушка. Длинные, тонкие, седые волосы, собранные в хвост. В кожаной куртке или, может, пиджаке, не помню. — Хоффмана охватили сомнения, и он замолчал. Леклер смотрел на него, дожидаясь продолжения. — Я сказал, что не видел его раньше, но сейчас у меня появились сомнения. Возможно, я его где-то встречал… может быть, мимолетно, на улице. В нем было что-то знакомое… — Александр не договорил.
— Продолжайте, — сказал Леклер.
Хоффман на мгновение задумался, затем коротко покачал головой.
— Нет, не могу вспомнить, извините. Знаете, я не пытаюсь раздуть из случившегося историю, но в последнее время у меня было ощущение, что за мной кто-то наблюдает.
— Ты мне ничего не говорил, — удивленно сказала Габриэль.
— Не хотел расстраивать. Да и, вообще, ничего определенного.
— Вполне возможно, что он некоторое время следил за домом, — проговорил Леклер, — или за вами. Может быть, вы видели его на улице, но просто не обратили внимания? Не беспокойтесь. Воспоминания вернутся. А что он делал на кухне?
Хоффман посмотрел на жену и несколько мгновений колебался, прежде чем ответить.
— Он… точил ножи.
— Господи. — Габриэль поднесла руку ко рту.
— Вы сможете его узнать, если снова увидите?
— Да, конечно, — мрачно ответил Хоффман. — Уж можете не сомневаться.
Леклер постучал ручкой по блокноту.
— Мы должны распространить это описание. — Он встал. — Я вернусь через минуту, — сказал он и вышел в коридор.
Неожиданно Александр почувствовал, что смертельно устал и больше не может продолжать. Он снова закрыл глаза и откинул голову на спинку дивана, но уже в следующее мгновение вспомнил про свою рану.
— Извини, я порчу твою мебель.
— Да пошла она к чертям, эта мебель.
Хоффман взглянул на жену. Без косметики она выглядела старше, уязвимее и — выражение, которого он прежде не видел на ее лице, — испуганной. Внутри у него все сжалось, и он сумел ей улыбнуться. Сначала Габриэль покачала головой, но потом коротко, неохотно улыбнулась в ответ. На мгновение у Александра возникла надежда, что все не так серьезно: что окажется, будто какой-то бродяга случайно нашел коды на обрывке бумаги в помойке, и они будут смеяться над этим происшествием — удар по голове (подумать только, огнетушитель!), его забавный героизм и ее беспокойство.
Инспектор вернулся в гостиную с двумя прозрачными пластиковыми мешочками для сбора улик.
— Мы нашли это на кухне, — сказал он, со вздохом усаживаясь в прежнее кресло.
В одном мешке лежала пара наручников, а в другом, судя по виду, — черный кожаный ошейник с приделанным к нему мячиком для гольфа.
— Что это? — спросила Габриэль.
— Кляп, — ответил Леклер. — Новый. Злоумышленник, видимо, купил его в секс-шопе. Такие штуки очень популярны среди садомазохистов. Если повезет, мы сумеем отыскать, где он все это приобрел.
— Боже праведный. — Габриэль взглянула на мужа. — Что он собирался с нами сделать?
У Хоффмана пересохло во рту и возникло ощущение, что он сейчас потеряет сознание.
— Я не знаю. Может быть, хотел нас похитить?
— Такая вероятность существует, — не стал спорить Леклер, оглядываясь по сторонам. — Вы богатый человек, и это всем известно. Но, должен сказать, что в Женеве людей не похищают, у нас законопослушный город. — Он снова достал ручку. — Могу я поинтересоваться, чем вы занимаетесь?
— Я физик.
— Физик. — Инспектор сделал пометку в блокноте, потом кивнул своим мыслям и приподнял одну бровь. — Это для меня неожиданно. Вы англичанин?
— Американец.
— Еврей?
— Какое это может иметь к случившемуся отношение, черт побери?
— Прошу меня простить, но ваша фамилия… Я спросил исключительно из соображений возможного расистского мотива преступления.
— Нет, я не еврей.
— А мадам Хоффман?
— Я англичанка.
— Как долго вы живете в Швейцарии, доктор?
— Четырнадцать лет. — Александр снова почувствовал, что смертельно устал. — Я приехал в девяностых, работать в ЦЕРНе над Большим адронным коллайдером. Я отдал ему шесть лет.
— А сейчас?
— Я управляю компанией.
— И как она называется?
— «Хоффман инвестмент текнолоджиз».
— Что она производит?
— Что производит? Деньги производит. Это хеджевый фонд.
— Очень хорошо. «Производит деньги». И как долго вы здесь живете?
— Я же сказал, четырнадцать лет.
— Нет, я имел в виду… в этом доме?
— Ну… — Хоффман смущенно посмотрел на Габриэль.
— Всего месяц, — ответила та.
— Один месяц? Вы поменяли коды, когда сюда въехали?
— Разумеется.
— И кто, кроме вас двоих, знает комбинацию кодов сигнализации и всего прочего?
— Наша домработница, горничная, садовник, — сказала Габриэль.
— И никто из них не живет в доме?
