– А кто ходит за покупками?
– Иногда я, а чаще Павел. Ну, помощник отца.
– Значит, вы поставили сок на стол, открыли…
– Нет, открывала не я, – покачала головой девушка. – Открыл… погодите… Да папа сам и открыл! Он сок очень любит, без него за стол не садится.
– Стало быть, что-то подсыпать в сок никто не мог?
– Нет, не мог, – решительно заявила Ксения. – Все сидели рядом, все друг друга видели…
– А потом вы пошли варить кофе?
– Да, потом я сварила кофе, принесла… Папа выпил и начал собираться на трассу.
– И больше он уже ничего не пил и не ел?
– По-моему, нет… Хотя… Знаете, я сейчас поднимусь на минутку… – неожиданно сказала Ксения. – Вы посидите немного, я сейчас вернусь.
Она поднялась на второй этаж и скрылась в своей комнате. Оттуда через закрытую дверь снова донеслось два голоса: мужской и женский. Прошло минут пять, и из комнаты вышла Ксения, а за ней – крепкий парень с открытым лицом и светлыми волосами. Когда они подошли к Гурову, парень представился:
– Топорков Александр.
– Саша – мой друг, – объяснила Ксения. – С нами в пансионате он не живет. Хотя мог бы – я его приглашала. Живет в поселке, на базе «Чегет».
Гуров вспомнил, о чем идет речь: база «Чегет» была самым дешевым местом из всех в этом поселке. Долго здесь не жили; обычно там останавливались туристы, закончившие свой маршрут и ожидавшие автобуса.
– Позавчера Саша весь вечер был здесь, – продолжила Ксения. – И на полднике он тоже присутствовал. Так что вы может его тоже спросить насчет папы.
– Хорошо, я спрошу, – согласился Гуров. – Давай, Саша, присаживайся. Я думаю, Ксения тебя в основном ввела в курс дела. Меня интересует вопрос: что пил позавчера Игорь Семенов, кроме кофе?
– Значит, так, – заговорил Топорков. Голос у него был низкий, густой. – Я подошел позже, когда полдник уже закончился. Но все еще сидели за столом. Ксения предложила сварить мне тоже кофе, но я отказался – я его не очень люблю. Я сказал, что выпил бы какой-нибудь энергетический коктейль, если у них есть. Павел – это помощник Игоря Борисовича – сказал, что в холодильнике, кажется, есть, я могу пойти и посмотреть. Я так и сделал. Нашел банку коктейля, открыл ее и пошел назад в холл. И тут в коридоре столкнулся с Игорем Борисовичем – он шел в ванную, которая рядом с кухней. Кажется, чтобы руки помыть. А может, еще в туалет. Он увидел, как я пью этот коктейль, и говорит: «Слушай, а ведь, наверно, вкусная штука!» Я ему ответил в том смысле, что да, мне нравится. Он говорит: «Слушай, ты меня соблазнил! Можно тебя попросить? Достань мне тоже банку. Поставь на кухне, я сейчас туда вернусь». Ну, я так и сделал. Вернулся к холодильнику, достал банку, прошел на кухню и поставил ее на стол.
– Кто находился на кухне в тот момент? – спросил Гуров.
– Никого не было, – отвечал Топорков. – Все уже разошлись. И Ксения поднялась к себе. Она, когда увидела, что я появился, крикнула мне, чтобы я тоже поднимался. Ну, я поставил банку и поднялся.
– Ты не видел, как Семенов пил этот коктейль?
– Нет, я же сказал: я поставил банку и сразу ушел.
– Банка была закрыта, когда ты ее поставил?
– Да, конечно.
– А потом ты не видел эту пустую банку?
– Банку? – искренне удивился Топорков. – А где я мог ее увидеть?
– Вы, конечно, тоже не видели, как ваш отец пьет этот коктейль? – спросил Гуров, повернувшись к дочери Семенова.
– Нет, не видела, – покачала головой девушка.
– Тогда такой вопрос: куда у вас девается мусор?
– Мусор? На кухне есть такой бак, под раковиной, мы все туда кидаем.
– И кто его убирает? Когда?
– Уборщица убирает, – отвечала Ксения. – Она после завтрака, между девятью и десятью часами, проводит уборку комнат, заодно и мусор забирает. Хотя не всегда. Если мусора не так много, она его забирает на следующий день.
– Так… – сказал Гуров, поглядев на часы. – Сейчас еще нет девяти. Значит, сегодня ваша уборщица не приходила. И если она вчера не забрала мусор, оставшийся с позавчерашнего вечера, то он еще там, в баке. Идемте-ка на кухню, покажете мне его.
Они все вместе вышли из холла и проследовали на кухню. Ксения подошла к раковине и выдвинула из-под нее пластиковый бак. Она откинула крышку – и Гуров увидел полиэтиленовый мешок, примерно наполовину заполненный мусором. В глаза бросились смятые обертки от шоколада, упаковки.
– Вот, смотрите, весь мусор здесь, – сказала девушка. – Значит, вчера его не забрали.
Гуров склонился над баком. Он перевернул лежавшую сверху пустую коробку из-под кофе, отодвинул обертку шоколада…
– Никакой банки я не вижу, – сказал он. – А вы?
Ксения и Александр тоже заглянули в бак.
– Да, банки не видно, – согласился Топорков.
В это время за их спинами стукнула входная дверь. Обернувшись, Гуров увидел пожилую женщину с мешком в руках.
– А вот и наша уборщица, – объявила Ксения.
– Да, я пришла убирать, – подтвердила женщина. – А что это вы мусор разглядываете?
– Скажите, вы вчера убирали пакет с мусором? – спросил у нее Гуров.
– Нет, не стала, – призналась уборщица. – Да там и было совсем немного. Я решила – ладно, денек полежит, сегодня уберу. А что, там пахнуть что-то начало? Если так, то извините, я сейчас все вынесу!
– А вы, когда вчера сюда заглядывали, не видели там банки, вроде как из-под пива, яркой такой? – спросила Ксения.
– Банка? Какая банка? – с недоумением спросила женщина. – Нет, не помню никакой банки!
– Ладно, все ясно, – сказал Гуров. – Значит, банка исчезла. Кто-то ее уже убрал.
Глава 12
Оставив все еще недоумевающую уборщицу на кухне, Гуров вместе с Ксенией и Александром вышел назад в холл.
– Вы не знаете, – обратился он к Ксении, – а остальные ваши спутники сейчас где? Наверное, все еще спят?
– Нет, вы ошибаетесь, – отвечала девушка. – Все уже позавтракали и разошлись. Мама встала очень рано и заявила, что больше не может сидеть в четырех стенах. И что хочет пойти погулять. Молчанов сказал, что он составит ей компанию. Вообще этот Молчанов так к ней подлизывается, даже противно!
– А Олег Вахтангович и Настя? – спросил Гуров. – Они тоже пошли погулять?
– Наверно, – пожала плечами девушка. – Они завтракали раньше нас. Кажется, они тоже ушли. Но не факт, что вместе.
– Значит, здесь остался только Павел, охранник, – заключил Гуров.
И, словно подтверждая его слова, в холл вышел Павел Зорькин. На нем была куртка, а в руке он нес большую сумку.
