– А для Джимми она не приемлема?
Брайан Ингл опять глубоко задумался. А когда заговорил, можно было подумать, что сказанное затрагивает предмет лишь по касательной.
– Она иногда бывала у меня дома, а я отказывался приходить сюда… Это единственное, в чем я ей отказывал. Она знала, что я ее выслушаю и утешу. О том, как у нее дела с Джимми…
– Очень жестоко с ее стороны, не правда ли?
– О да, наверное. Влюбленные всегда жестоки. По отношению к другим, я хочу сказать… Когда человек влюблен настолько, насколько была влюблена в Джимми Нита. Когда человек знает, чего хочет, он начинает тиранить остальных людей. И я скажу вам, что если бы Джимми бросил ее, я бы его убил.
– У нее и прежде было много любовников, – нарочито грубо вставил Найджел.
Брайан Ингл и бровью не повел.
– Вот-вот, – проговорил он, развивая свою загадочную мысль. – Видите ли, рано или поздно они бросали ее. Ни один не предложил руки и сердца.
– Почему?
– Потому что она была слишком красива. Ее красота вводила их в заблуждение. Они полагали, что заполучили идеальную – как бы это сказать – идеальную куртизанку. И очень скоро обнаруживали, что попали в ловушку: входили в храм Афродиты, а оказывались в домашнем гнездышке с вязаньем на кресле и котом-мурлыкой под креслом. Вроде как здесь. – Он обвел рукой комнату.
– Но Джимми, кажется, это вполне устраивало.
– Нита поначалу тоже так думала. Довольно долго. И он тоже, по-моему. Они с женой люди светские. То что называется современные: для них что легко пришло, то легко и уходит. Нита совсем из другого теста. Ее пристрастие к дому… Знаете, для него это было сначала чем-то вроде забавной игры. А потом он стал понимать, что для нее это вовсе не игра, что она совершенно серьезна…
– И нельзя сказать, что это «легко уйдет»?
– А разве можно ее упрекать? Я знаю, легко говорить про женщину, что она когтями вцепилась в мужчину, что она его душит… Боже мой, что за слово: «душит»! Оно мне напоминает романы дам-сочинительниц, которые я когда-то рецензировал. Но люди, которые так говорят, никогда не примеряют к себе, как это выглядит для другой стороны – для женщины. Нита вела в свое время беспорядочный образ жизни… мужчины желали ее только как любовницу, но не как жену… Вот почему у Ниты выработалась такая потребность в обеспеченном будущем. Каждая женщина хочет обеспеченного будущего, это у них – биологическое. Но Нита буквально помешалась на этом. Я посмеивался над ней, было дело. Конечно, осторожно, чтоб не обидеть. У бедняжки начисто отсутствовало чувство юмора. И почему она, кстати, должна была воспринимать такие шутки? О да, она выглядела такой уверенной в себе, такой неприступной, такой преуспевающей! Верно? А под этим – страх и неразбериха. Она утратила веру в свои силы и искала в самой себе ту ужасную причину, по которой никто не берет ее замуж и не хочет обеспечить ей будущее.
– Но Джимми ведь был готов? Я хочу сказать, готов был дать ей эту уверенность?
– Да, он дал ей все, что обеспечивало такую уверенность, это правда, – ответил Брайан, еще раз медленно обведя глазами комнату. – А значит, и чувство уверенности – на какое-то время. Вы сами знаете, женщинам приходится заниматься самообманом и принимать иллюзию за реальность, которой нет и в помине… Словом, мартышкин труд. И потому, что он так уверенно давал ей ощущение обеспеченного будущего… – Брайан неожиданно замолчал.
– …ее разочарование было тем сильнее, когда она увидела, что он только играет в домашний уют? – закончил за него Найджел.
Прежде чем ответить, Брайан Ингл, казалось, взвесил и рассмотрел его слова со всех сторон; так хозяйка крутит в руках понравившуюся ей в магазине вещь.
– Не знаю, так ли это. Не знаю. Я бы сказал так: было время, когда Джимми только играл в домашний уют. Но потом дошло до того, что увлечение домашним уютом стало реальным и поставило под угрозу его настоящий дом, дом с женой, если вы понимаете, что я имею в виду. Возник внутренний конфликт. Очень болезненный, по всей видимости. Тогда он понял, что нужно выбирать: сохранять равновесие больше было невозможно. Он стал раздваиваться. Нита почувствовала себя несчастной.
Найджел слушал его с возрастающим интересом. Суждения Брайана были основательнее всего, что он слышал по этому поводу от других; например, бьющих на эффект, но поверхностных разглагольствований Мерриона Сквайерса.
– Значит, вы думаете, Джимми предпринимал попытки освободиться?
– Неосознанно, безусловно. Не забывайте, у Ниты была над ним большая власть в физическом плане, это очень немаловажно. Я бы сказал, морально он был очень слабым и, главное, нерешительным – в нем было что-то от Макобера: ждать, пока что-нибудь подвернется и узел, который ему не хватает духу разрезать, развяжется сам собой.
– В данном случае чего он ждал? Конца войны?
– Безусловно. Конец войны заставил бы его сделать решительный шаг в ту или другую сторону. Позволю себе предположить, что он понятия не имел, какой из узлов он для него развяжет.
– Нита или Алиса. Вопрос стоял так?
– Совершенно верно.
– И Нита отдавала себе отчет в существовании этого конфликта?
– Она видела, что он не может выбрать между двумя стульями, и делала все, что могла, чтобы он сел на ее стул.
– Отсюда просьбы о разводе?
– Точно. И другие вещи. Ведь бедняжка боролась за свою жизнь.
– Какие другие вещи?
– Ну, не знаю. Мне этого не приходилось испытывать самому. Но нетрудно вообразить, какой ад может создать женщина для человека, которого она решила удержать при себе: каждое слово подобно ложке масла в огонь, в каждом взгляде, каждом жесте, каждой минуте молчания – упрек или мольба, в ход идет весь запас хитростей. Уверен, у нее их была целая куча.
– Но если она создала ему такую веселую жизнь, почему же он просто не ушел?
– О, мой дорогой Найджел, жизнь не такая простая штука. Она растворилась в его крови. Он любил ее. Да-да, он действительно любил ее. Он не мог избавиться от нее просто так. Для этого он был слишком интеллигентен.
– И он не смог бы освободиться от нее, от своих проблем, от конфликта в самом себе, пока она была жива? – задал Найджел рискованный вопрос.
Брайан Ингл вжался в спинку кресла и вскинул руки, словно защищаясь от вопросов.
– Нет! – воскликнул он. – Нет, нет! Прошу вас! Это страшно. Звучит так, будто я хотел обвинить его в… Честное слово, я и в мыслях этого не имел.
– И все же, наверное, такая мысль посещала вас? Не может быть, чтобы не посещала.
Так долго Брайан паузы еще не держал. Он как будто впал в эпилептический транс, утратил дар речи и восприятие внешнего мира. В конце концов он заговорил, словно сам с собой:
– Нита была напугана, – и снова умолк.
