– Вы спрашивали про моего брата. Мне не хотелось говорить о нем в присутствии Джимми. В то утро, когда он заехал за мной, он сказал кое-что о Ните Принс.
– Что же именно?
– У нас было мало времени для разговора, он провел здесь десять минут, а потом мы взяли такси и поехали в министерство. Но он действительно меня спрашивал, намерена ли я требовать развода. Я не собиралась, как вам известно.
– Он разговаривал с Нитой?
– Да. Накануне вечером. Так он мне сказал.
– Я имею в виду: он сказал вам тогда, что накануне вечером они говорили с Нитой?
– А, понимаю. Да, он сказал, что встречался с ней, но деталей не сообщил.
– Каких деталей?
– Про это ребячество с переодеванием.
– У вас не сложилось впечатление, что Нита пыталась заручиться его помощью в вопросе о разводе?
Алиса Лейк сидела с таким видом, словно размышляла над его словами как над возможным сюжетным поворотом, который можно было бы использовать в одном из новых романов.
– Нет. Не совсем, – ответила она, помолчав. – Я думала, он спрашивал меня об этом просто так, для себя.
– Получается, он все еще не оставил планов насчет Ниты?
– Наверное, можно сказать и так. Да, конечно, не оставил. Но я уверена, у него и в мыслях не было принуждать ее выйти за него.
– Если бы Джимми ее оставил, то женился бы на ней Чарльз, как вы думаете?
– Это гадание на кофейной гуще, – сказала она едва ли не с укором своим обычным высоким и чистым голосом. – Трудно представить его женатым. Я хочу сказать, мне это трудно представить. Но я, наверное, слишком близка к нему…
Найджел зашел с другой стороны.
– Чарльз, конечно, пойдет на все, чтобы сохранить ваш брак?
– Если будет считать, что его стоит сохранять? Да, пойдет.
– Он сказал вам в то утро, что накануне дал Ните последний шанс порвать с Джимми? Или хотя бы намекнул, что сделал это?
Впервые за все время по лицу Алисы пробежала тень озабоченности и страха.
– Нет, – сказала она, – нет, что вы! Это звучит так зловеще. – Потом спокойнее: – Ведь когда он встретился с Нитой, он мог узнать только ее точку зрения. Он тогда не видел еще ни меня, ни Джимми. И не мог составить мнение о нашем браке, о том, стоит ли его сохранять.
– Вы ему не писали об этом?
– Нет, я вообще давно ему не писала. Считалось, что он погиб, вы же помните.
– Как близко вы знаете Мерриона Сквайерса?
Неожиданный поворот в разговоре, по-видимому, не обескуражил Алису Лейк. Найджелу даже показалось, что она вздохнула с облегчением. Она сказала, что какое-то время они с Меррионом встречались. Это было еще в первый год, когда муж стал изменять ей. Меррион сделал с нее несколько рисунков.
– Мне кажется, у меня бродила смутная мыслишка отплатить Джимми той же монетой. – Она произнесла эти слова так, будто поставила их в кавычки. – Но ничего, конечно, из этого не получилось. Уж такой я родилась. Возможно, Джимми никогда бы меня не оставил, будь я другой, – добавила она и легонько пожала плечами.
– Боюсь, мои вопросы становятся все более нескромными, – сказал Найджел, улыбнувшись. – Но от этого так много зависит. Вы употребили выражение: «стоит ли сохранять наш брак». Но пожалуйста, простите меня за вопрос: вы-то сами, только ответьте честно, вы считаете: стоило? И – стоит сейчас?
Алиса Лейк отвернулась от него и посмотрела в окно, на деревья, цветочные клумбы, озеро. Они долго молчали. Найджел подумал: она очень хорошо поняла, что он хотел сказать, задав свой вопрос; как поняла, почему он использовал именно эти глагольные времена.
– Вы хотите сказать, – наконец заговорила она, – вы хотите сказать, что Нита Принс погибла напрасно? Нет, сказать так было бы некрасиво, вульгарно… Извините. Знаете, я просто не знаю. Должно пройти какое-то время, пока мы с Джимми снова привыкнем друг к другу.
– А сейчас вы вместе находитесь в растерянности, вместе страдаете?
У Алисы Лейк задрожали губы. Она сунула руку в сумочку и вынула носовой платок.
– Прошу извинить меня, – сказал Найджел, – но ведь это видно невооруженным глазом. Я никак не хотел причинять вам боль, но…
– Ради всего святого, какое это имеет отношение к убийству этой девушки?! – с негодованием воскликнула она.
– Я думаю, – сказал Найджел, самым тщательным образом подбирая слова, – я думаю, вы подозреваете вашего… подозреваете кого-то, кого вы любите, в том, что он убил ее, и подозрения мешают вам вновь связать ниточки, соединявшие вас с Джимми. Я правильно говорю?
Прижав платочек ко рту, она подошла к двери, открыла ее и сказала сдавленным голосом:
– Вам лучше уйти.
Спускаясь по лестнице, Найджел напряженно размышлял. Он еще раз зашел в кабинет Джимми.
– Боюсь, я совсем не порадовал вашу жену, – без предисловий сообщил он ему.
Директор внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал. Он сидел на том же стуле, где Найджел оставил его перед уходом наверх.
– Мне пришлось задать ей несколько вопросов довольно интимного характера.
– Алиса – не большой мастер в интимных вопросах, – заметил Джимми, обращаясь то ли к Найджелу, то ли к самому себе.
– Это были вопросы о вас.
– Обо мне?
– О вас и о ней. О вас и о Ните.
– Она мало что знает обо мне и Ните. Она… есть вещи, которых она по своей натуре не может знать… или плохо представляет себе, – произнес он задумчиво.
– Поэтому я пришел к вам, чтобы получить на них ответ. – Голубые глаза Найджела сосредоточенно глядели на него. – Понимала ли ваша жена, как сильно вы хотели освободиться от Ниты?
Вопрос падал в тишине комнаты долго; так с шелестом сыплются в шахту мелкие камешки. Наконец Джимми прервал молчание:
– Я бы этого не сказал. Я и сам этого не знал толком.
– Пока не стали свободны?
– Найджел, я должен был бы рассердиться на вас… Но я буду исходить из того, что у вас самые добрые намерения. Пока я не стал свободен? Нет. Я… как вам сказать?.. Часть моей души всегда тянулась к Алисе, но ничего не получалось.
– Вы надеялись, что возвращение Чарльза решит эту проблему? Надеялись, что он заставит ее вспомнить о помолвке?
– Д-да. Должен признаться, эта мысль посещала меня.
– Поэтому вы и сказали Ните, что это ее последний шанс?
– Последний шанс? – повторил Джимми, будто не понимая, о чем идет речь.
– Последний шанс дать вам свободу, наладить свою жизнь, выйти замуж, соединившись с Чарльзом, обрести уверенность в будущем, о которой она всегда мечтала.
