– Только в армию? Или нам тоже нечаянно перепадет?
– Насколько я знаю, финансирует разработки только Министерство обороны. В МВД разрабатываются собственные аналоги. Может, лучше, может, хуже. Вопрос не в моей компетенции. Может быть, даже совместят разработки и сделают среднее арифметическое. Тогда, я думаю, до запуска в производство еще год ждать придется. Они сами не воюют, им торопиться некуда. Извините… – Капитан увидел приглашающий жест своего комбата, оставлять шлем на камне не стал, но отключил все оборудование, свой шлем снял и подошел к подполковнику.
– Получил данные по моему запросу, – коротко сообщил комбат. – По твоему, то бишь, запросу относительно потомка Чингисхана. Подробные данные переслали на компьютер нашего штаба. А в двух словах… Арсланбеков стал свидетелем преступления, в котором замешаны полицейские. Он по этому поводу выступил, а когда был в отъезде, ему в кабинет подбросили наркотики и пришли с обыском. Причем партия героина была расфасована по дозам – явно на продажу. Судя по всему, пытались таким образом избавиться от свидетеля. Обвинили его в распространении наркотиков среди школьников, а это еще и дополнительная статья за злоупотребление служебным положением. Все, естественно, узнали о случившемся, Арсланбекова предупредили, и он скрылся. Сообразил, что бороться с ментами с помощью закона он не в состоянии, и начал действовать своими методами. Вот, в принципе, и все. Подробности посмотрим на компьютере, когда вернемся. К нашему приезду их уже расшифруют. Устроит такой вариант?
– Устроит. И, наверное, здесь есть к чему прицепиться и где поискать следы. Только самого Арсланбекова жалко. Он ведь простых людей никогда не трогал?
– Если бы твоего сына призвали служить в полицию и его застрелил бы кто-то типа Арсланбекова, это тоже называлось бы «не трогать простых людей»?
– Понял, товарищ подполковник. Беру свои слова обратно. Тем не менее Арсланбекова жалко. Может быть, он и неплохой человек.
– Все может быть. Я в прошлом году беседовал с пленным бандитом. Он говорил, что в его понимании лучшим на свете человеком, самым честным и самым бескорыстным, был Хаттаб. И не в первый раз, кстати, слышу уже это мнение. Но честные враги – они в любом случае остаются врагами, с какой стороны ты на них ни посмотришь. А жалко бывает всех. У каждого бандита, даже самого отъявленного, обязательно есть мать. Ее тоже жалко. Однако жалость не должна нам мешать выполнять свой долг.
– Она и не мешает, товарищ подполковник…
В дальнейшем все было настолько удивительно просто, что поражались и солдаты, и офицеры. Техника позволила выполнить то, что раньше никогда не обходилось без неприятностей. В возможности неприятностей омоновцы уже убедились на своем опыте, потеряв трех бойцов ранеными.
– Как вы штурм пещеры проводили? – поинтересовался Разумовский у майора.
– Обыкновенно, товарищ подполковник. Как всякий штурм. Окружили вход. Не жалея патронов, начали простреливать все возможное пространство. Думаю, пулями еще одну пещеру внутри вырубили. А как только туда сунулись, нас двумя пулеметами встретили.
– Как только вы начали стрелять, они залегли. Если кого-то и могли задеть, то только рикошетом, но это несерьезно. И сразу предупредили их, что готовитесь к штурму. Стихла стрельба, вы пошли, а они головы подняли и встретили вас. Совершенно бездарно, майор, работали…
– Как могли, товарищ подполковник. Покажите, что вы сможете. Я понимаю, что такое тепловизор. Но входить вам придется через светлое отверстие. Изнутри это отверстие смотрится светлым окном. Стреляй не хочу во все, что там промелькнет. У бандитов два пулемета и четыре автомата. На небольшую площадь плотность огня получается мощная. Они все выметают через вход. И людей, и камни.
– Значит, не надо им давать возможность что-то увидеть.
– Ночи ждать? Ночью снаружи все равно светлее, чем внутри. Эффект колодца
[7]
срабатывает.
– Эффект колодца здесь ни при чем, – не позволил Разумовский омоновцу блеснуть интеллектом. – Но вам следовало сделать так, чтобы в пещере было светлее, чем снаружи, и все проблемы решились бы.
– Легко сказать. А как это сделать?
Со стороны входа в пещеру послышались следующие один за другим два выстрела из подствольника. Это были уже не первые подобные выстрелы. Комбат слышал такие же парные, когда только вошли в ущелье. Омоновцы постреливали на всякий случай, на везение. Вдруг осколки срикошетят и кого-то заденут. Но пещера выстрелами не отвечала. Только отборным матом, произнесенным громким, властным и хорошо поставленным голосом. Вход в пещеру работал как рупор, и оттого мат был слышен по всему ущелью.
– Очень просто. Световые гранаты у вас есть?
– Понял, – сказал майор. – Есть такие гранаты. Только что они дадут? Нам все равно прорываться через узкое пространство. Они это пространство хоть на свету, хоть в темноте огнем перекроют.
– Световая граната дает эффект временного ослепления и сильную резь в глазах. После ослепления уже не до оружия становится. Не до стрельбы. Когда человек теряет зрение, он не в состоянии понять, что это временное явление. Боль очень сильная, человек в панике, не способен к сопротивлению. Это я вам на будущее объясняю. А теперь смотрите, если интересно, как совмещается старое с новым.
Комбат распорядился, что в пещеру пойдут только четверо офицеров спецназа. Солдаты прикрывают их и охраняют вход в пещеру. Перед входом встали попарно, хотя он был настолько узкий, что двум парам одновременно не пройти, но два человека могуть и протиснуться. Справа встали подполковник Разумовский со старшим лейтенантом Сломовым, слева капитан Чанышев со старшим лейтенантом Васюковым. Чанышев и Разумовский держали в руках подготовленные световые гранаты. На такой дистанции срабатывали не переговорные устройства, а интегрированные внешние микрофоны, и потому офицеры сначала прислушивались. Они услышали шепот в пещере, но перешептывались бандиты на своем языке, и понять их было невозможно.
Разумовский переглянулся с Чанышевым, оба кивнули друг другу, показывая готовность, и после этого он крикнул в пещеру:
– Эй, козлы…
«Козлы» должны были хотя бы головы поднять на этот зов, если не откликнуться.
Тут же одновременно полетели две световые гранаты, взорвались, и вход в пещеру ярко осветился. В принципе, световые гранаты – это не оружие, хотя и сделаны на базе обыкновенной гранаты. Там нет осколков, нет взрывчатого вещества, а есть запал и обыкновенная алюминиевая пудра с примесью магниевой крошки. Эта смесь легко воспламеняется и горит ярким белым ослепляющим светом. В темноте такой свет становится убийственным для глаз человека, не успевшего зажмуриться или закрыть лицо.
Горение световой гранаты продолжается двадцать пять – тридцать секунд, после этого в пещеру можно было входить. Офицеры опустили тепловизорные наглазники, дождались момента и по одному ворвались в пещеру. Никто в них не стрелял. Не до того бандитам было. Но и сам тепловизорный наглазник улавливал слишком много тепла, чтобы можно было хорошо все видеть. Тепло после свечения гранат еще висело в воздухе, и потому спецназовцы сразу прорвались вперед, оставив свечение воздуха за спиной. Бандитов было шестеро. Пятеро сидели, зажав лица руками, шестой, тоже зажав ладонями лицо, катался по каменному полу. Стрелять можно было только для того, чтобы новое оружие испытать, но делать этого не стали, однако ударить прикладами не побрезговали. После такой скоротечной атаки оставалось лишь подобрать бандитов и вынести из пещеры, что Чанышев и приказал своим солдатам.
