– Вот, – Гоча ткнул пальцем в обведенное простым карандашом число, – в этот день они и улетели.
– Точно, именно этот день нас и интересует, – кивнул Гогоберидзе. – Кто они? Опишите, пожалуйста…
Майор выставил вперед диктофон.
– Трое. Документов у них я, конечно, не проверял. Тот, что жил у меня, представился Азатом. Нос с горбинкой, прищуренные холодные глаза, впалые щеки, заросшие черной щетиной. Года тридцать два, говорит без акцента, хотя чувствуется южная кровь. Спиртного он не пил. Приехал сюда на «уазике». А Арчил и Сосо, которые вместе с ним и улетели на том вертолете, здесь уже были. Они у Сандро жили, он лучше про них расскажет…
– А куда они полетели? Что говорили об этом?
– Да ничего! Это такие звери, которые лишнего слова не скажут… Только я думаю, они барса стрелять собирались…
– Барсы меня не интересуют, – прервал майор. – В какую сторону они летели?
Гоча обиженно махнул рукой.
– Сказали же «по порядку», вот я и рассказываю… Вначале туда полетели, на Тбилиси, потом развернулись и туда пошли… К дагестанской границе… А чего вы у них не спросите? Или у пилотов?
– Не у кого спрашивать, отец! – Майор выключил диктофон, давая понять, что его больше ничего не интересует. – Разбился тот вертолет. Упал в ущелье и сгорел. Туда даже подобраться сложно…
– Вот оно как! – проговорил Гоча. А про себя подумал: «Бог шельму метит!» – Может, чаю? – предложил он, как положено хозяину.
– Спасибо, отец, но у нас времени мало, – ответил майор и встал.
Проводив полицию к Сандро, Гоча вернулся в свой двор. У соседа майор тоже долго не задержался – минут через пятнадцать взревел двигатель, упругий ветер от винта раскачал окрестные деревья, сбивая с них желтую листву. Вертолет медленно поднялся в воздух и унес незваных гостей в неизвестном направлении.
А Сандро и Гоча долго обсуждали этот визит, пили чачу и пришли к выводу, что раз постояльцы погибли, то скорей всего они больше ничего о них не услышат.
* * *
Москва
Первыми на место взрыва прибыли спасатели и врачи. Но даже когда отключили магистральное напряжение, войти в тоннель было нельзя из-за удушливого черного дыма, напитанного запахами горелой изоляции, раскаленного металла и сгоревшего мяса… Спасатели в масках вошли в ужасный черный туман, который не поддавался даже лучам мощных фонарей, оценили обстановку и вернулись, вынеся двух раненых. После этого к аварийному перегону подогнали платформу с воздушной пушкой, которая быстро продула тоннель, выдавив задымление на соседнюю станцию, где уже на полную мощность работала вытяжная вентиляция. Потом к взорванному составу прошли врачи, и началась эвакуация раненых.
В это же время появилась и оперативно-следственная группа ФСБ. Некоторым сотрудникам «повезло»: они остались наверху, просматривая записи камер наблюдения, сделанные перед взрывом, и опрашивая дежурную смену, но бóльшая часть спустилась вниз, на перрон, заваленный ранеными и контужеными пассажирами, которым врачи оказывали неотложную помощь. Оперативники в форме МЧС возились в самом пекле – возле развороченного вагона, люди в штатском проводили предварительный опрос уцелевших и раненых пассажиров на перроне. Когда спасатели и врачи закончили свою работу, в тоннель вошли следователи и эксперты со специалистами-взрывниками и понятыми. Яркие софиты осветили разбитое на секторы искореженное обугленное пространство, начался осмотр места происшествия.
Это работа не для слабонервных. Мало того, что, несмотря на постоянную продувку тоннеля, из-за непереносимых запахов приходилось работать в респираторах… Главное – психологически невозможно даже видеть то, что осталось от пассажиров взорванного вагона: ужасную смесь из поврежденных, обгоревших вещей и фрагментов человеческих тел… А следователям и экспертам требовалось копаться в этом кровавом месиве в поисках улик и вещественных доказательств… Но специалисты знали, что и где искать…
Через три часа в эпицентре взрыва был обнаружен частично обгоревший паспорт Вики-Мариам и часть ее головы, сохранившая пригодность для идентификации.
* * *
Волговятск
Десять вечера для Волговятска – уже позднее время. Иван Петрович только что вернулся и обедал, а Нина Михайловна пересчитала выручку, сидела напротив и пристально рассматривала мужа. Видно, недовольна, будет опять на ночную работу блатовать. С тех пор как Вика исчезла, жена окончательно озлобилась, просто в лютую мегеру превратилась! Она-то и раньше мягкостью характера не баловала, но теперь вообще озверела…
«Сегодня в Москве произошел взрыв в метро, – скорбно сообщил с экрана ведущий новостей. – По предварительным данным, совершен террористический акт. Подозреваемая в этом преступлении сама погибла при взрыве, но ее личность удалось установить…»
Нина Михайловна нажала кнопку на пульте и выключила телевизор.
– Нин, ну я же смотрю…
– У тебя что, своих проблем мало? – сварливым тоном завела она обычную песню. – Заработки маленькие, по ночам работать не хочешь, девка из дома ушла, а он и в ус не дует! Чужие проблемы ему интересны…
– Чего ты цепляешься? Она же из-за тебя ушла… Я весь город объездил, не нашел! Что я сделаю? Заявлять пойду, опять оштрафуют…
– Из-за меня?! Да ты что?! – У Нины Михайловны даже голос осип. – Да я ишачу с утра до вечера, парик ей купила, компьютер! А ты что купил?!
Начинался скандал, и Иван решил отпустить тормоза и тоже облегчить душу.
– А я не ишачу?! Прихожу, а ты вечно с перекошенной мордой! И борщ всегда невкусный!
Он бросил ложку в тарелку, так что вокруг полетели брызги.
Но тут из прихожей донесся длинный и требовательный звонок. Настолько длинный и настолько требовательный, что Нина Михайловна замерла с открытым ртом, так и не выплеснув накопившийся поток слов.
Иван вытер рот ладонью и направился к двери, выглянул в глазок, но ничего не увидел, и это ему сильно не понравилось.
– Кто там? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал требовательно и властно, как у хозяина в своем праве.
– Открывайте, участковый!
«За что? – всполошился Иван Петрович. – Что на красный проехал? Или вчера через двойную осевую развернулся? Так нет, это ГИБДД… Да и не ходят из-за такого по домам… Может, за тот мешок, что на Лобачевского отвозил?»
– Какой такой участковый! – взвизгнула из-за спины Нинка. – Время сколько, видели?! По ночам участковые не ходят!
– Не откроете, дверь выбью! – раздался уже другой голос, твердый и шершавый, как рашпиль.
Иван Петрович понял, что и двойная осевая, и мешок – полная ерунда по сравнению с той бедой, которая надвинулась на их дом. И повернул головку замка.
Дверь распахнулась, четыре тяжелые фигуры в касках, черных масках, бронежилетах и с автоматами наперевес ворвались в квартиру и разбежались по комнатам. Иван оказался прижатым к стене, железные пальцы схватили его за горло, запрокинув голову так, что он больно ударился затылком о стену.
