Станиславский взял за плечи младшего сержанта Чубо, передвинул его на свое место, а сам оказался рядом со мной. В тесном схроне даже такой маневр выполнялся с трудом. Можно было бы, конечно, просто передать планшетник командиру взвода, но вдруг понадобилось бы выполнить какую-то операцию, а Станиславский работать с этой системой не умел. Сама программа была не секретная. Майор Варфоломеев говорил мне, что она уже активно внедрялась в войска, но пока еще немногие люди могли пользоваться ею. Потому Станиславский предпочел быть рядом со мной и смотреть на монитор сбоку.
– Вот эти розовые участки – что такое? – спросил старший лейтенант, ткнув пальцем в монитор, от чего изображение сразу укрупнилось.
Я дважды молча коснулся экрана, чтобы вернуть картинку в прежний вид, вошел в панель управления и включил условные обозначения. Розовое заполнение участков означало места, труднопроходимые без специального оборудования. Красные были вообще непроходимыми, но на нашей карте таких участков не было. Потому у нас имелась возможность выбрать маршрут движения, минуя тропы, проложенные грузинскими пограничниками.
– Мне нужен больший охват, – сказал Станиславский. – Иначе трудно ориентироваться. Захвати участок чеченской границы.
– Понял. Это нетрудно, – согласился я.
Глава 3
– Достаточно. Нам нужно примерно вот сюда. Дальше уже при укрупнении посмотрим. Прокладываем маршрут! – распорядился старший лейтенант Станиславский, снова показывая свое предварительное знакомство с системой «Оператор».
По крайней мере, мой командир знал, на что она способна.
Я включил функцию прокладывания маршрута и передал планшетник командиру взвода. Пришло время принимать решение, а это была его функция.
– Просто ведите пальцем, – пояснил я. – Короткими отрезками, чтобы, в случае ошибки, можно было убрать последний участок. Планшетник сам потом покажет все трудности пути, перепады высот, угол крутизны подъема, глубину речек и прочее.
Старший лейтенант попробовал. Сначала робко, словно боялся поцарапать экран. Тем не менее у него получилось неплохо, и это Станиславского вдохновило. Дважды он ошибался, потому что после каждого проложенного участка загоралось отдельное окно с параметрами местности, и моему командиру что-то в них не нравилось. Я показал, как отменять последнее действие одним нажатием знака. Дальше пошло легче. Старший лейтенант теперь уже сам убирал ошибочно проложенные отрезки пути. В итоге маршрут был определен.
Нам оставалось дождаться прохождения последнего наряда с грузинской стороны. Потом уже можно было переходить реку и следовать проложенным маршрутом. Идти предстояло не по карте, а по 3D-макету, что было значительно проще даже в темноте.
Единственное, что смущало и меня, и самого старшего лейтенанта – это свечение экрана. Оно запросто могло привлечь внимание грузинских пограничников или просто каких-то случайных личностей. Конечно, яркость можно было уменьшить, но это не решило бы проблему.
Тогда мы договорились, что во время движения будем как можно реже посматривать на монитор. Когда возникнет такая необходимость, Станиславский с Чубо встанут рядом и прикроют меня со стороны. В крайнем случае можно управляться даже одному, если есть плащ-палатка. Точно так командир смотрит в обычную карту, подсвечивая себе фонариком. Но вариант с тройным прикрытием эффективнее, он давно отработан. Да и плащ-палаток у нас с собой не было.
Наряд грузинских пограничников не наблюдал за границей, а просто прогуливался вдоль этой виртуальной линии. Мне, по крайней мере, так показалось. Еще не стемнело, но уже активно смеркалось. Пограничники не спешили, не стремились как можно быстрее достичь конечного пункта своего маршрута.
Идти им было еще далеко. В назначенной точке они встретятся с другим нарядом, развернутся и пойдут назад. Все это займет как минимум полтора часа. За это время на берегу полностью высохнут наши следы, и никто не подумает, что какая-то группа перешла из России в Грузию. Нашим пограничникам это тоже знать ни к чему, хотя они не дураки, могут догадываться. Однако мы стремились не показать своих действий вообще никому, поэтому дождались прохода и российского наряда.
Только после этого старший лейтенант Станиславский встал, приподнимая головой крышу схрона, и скомандовал:
– Двинули! Переходим по одному. Чубо, ты первый. Дуй!..
Противоположный берег уже надежно накрыла ночная темнота. Мы со старшим лейтенантом установили крышку схорона на ее прежнее законное место, чтобы со стороны его не было заметно. Мало ли для чего он может понадобиться! Только после этого мы подняли головы и увидели, что младший сержант уже дошел до середины реки. Темнота начала скрывать его. Еще через пять шагов он полностью растворился в ней.
Мы прислушались. Ночь не захотела поделиться с нами звуками. По воде они всегда разлетаются быстрее и явственнее, чем по суше. Значит, младший сержант благополучно достиг противоположного берега и ушел, как договаривались, в ближайшие скалы.
– Как только меня не станет видно, идешь ты! – распорядился командир взвода, легонько толкнул меня пальцами в плечо и пошел, не оборачиваясь.
Я дождался момента, когда старший лейтенант растворится в темноте, и тоже пошел. Где-то за серединой реки стало чуть глубже. Вода до колен не доставала, но мои ноги ощутили ее леденящую свежесть. Как-никак, мы находились на высокогорье. Ночи здесь не самые жаркие. Это знал даже я, человек, живущий вдалеке от всяких гор.
Вода в речушке наверняка ледникового происхождения. Но пить ее мне не хотелось. Где-то внутри было ощущение, что так можно замерзнуть, хотя для этого вполне хватало и промокших штанов. Так мне подумалось, когда я уже вышел на берег, но не стал топать ногами, стряхивая воду, а сразу отбежал к скалам.
Потом я услышал голос старшего лейтенанта:
– Сюда!
Я заскочил в расщелину, из которой высовывалась рука командира взвода, и только там стряхнул воду. При этом я старался опираться на камень не каблуком, а носком башмака, чтобы заглушить звук. Но вода уже проникла под штанины и залилась в башмаки.
– Переобуйся, – посоветовал Чубо.
Запасные шерстяные носки у нас были, аж по две пары на каждого, но вторых штанов не имелось. Поэтому я не переоделся, а только переобулся. Точно так же поступили младший сержант и старший лейтенант. Это дело много времени не заняло. Я завершил процедуру и встал с камня.
Станиславский не стал требовать, чтобы я включил планшетник, рукой показал направление и скомандовал:
– Дунули!.. Путь я пока еще помню. Вперед!
У меня от природы память была отличная. Я всегда гордился этой своей способностью, но сумел запомнить только первый небольшой отрезок маршрута через скалы, хотя вглядывался в монитор со всей возможной концентрацией внимания. Дальше мне лично уже было бы необходимо сверяться с компьютером.
А вот старший лейтенант Станиславский вел нас уверенно, демонстрируя свою профессиональную память военного разведчика. Он посмотрел на 3D-макет местности, куда более наглядный, чем непонятная карта, созданная с помощью космической съемки, сохранил его в памяти и уверенно повлек нас за собой.
