– Уезжаем, – проговорил сквозь зубы таксист и тут же, дав задний ход, лихо развернулся на неширокой улице.
Бакланов заметил, как снялись с места «Жигули», и бросился к своей машине.
Таксист гнал и оборачивался.
– Ты пригнись, чтобы тебя не увидели, – попросил он. – Это не для меня, а для тебя надо.
Кристина и не спорила. Она сползла в промежуток между сиденьями. И уже не рада была тому, что отправилась шпионить за Георгием.
– Что делать? Нельзя, чтобы он меня увидел, – причитала она.
– Чего-нибудь придумаем, – пообещал таксист и тут же предупредил: – Деньги приготовь.
– Сколько?
Таксист назвал сумму. Честно говоря, Кристина была готова заплатить вдвое больше. Кавказец взял купюры, а взамен их вручил Кристине визитку – неровно вырезанный прямоугольник картона с напечатанным на нем номером мобильника.
– Звони, если нужно будет еще за мужем последить. А сейчас за углом я резко тормозну, ты выскакивай и прячься в арке. Поняла? Хорошо прячься.
Кристина приготовилась. Со свистом протекторов «Жигуль» ушел за поворот и замер. Она опрометью, даже забыв попрощаться, выскочила из машины, вбежала в низкую арку между двумя приземистыми корпусами и вжалась спиной в стену.
Не прошло и нескольких секунд, как мимо нее пролетела машина мужа. Кристина стояла и ждала. Только минут через десять Бакланов проехал в обратную сторону. Она еще немного выждала и вышла. Общественный транспорт по этой улице не ходил. Здесь можно было увидеть только рекламные щиты с надписями типа: «шиномонтаж», «прием аккумуляторов б/у», «ремонт электрики», «заправка кондиционеров», «запчасти для японцев»… короче, все только для автомобилистов.
Тротуар заканчивался дорожкой, пересекающей парковую лесополосу и ведущей от универсама к жилому массиву. Внезапно Кристина замерла – она увидела, как дорогу переходит Богдан Князев. Столько времени не видеться, не общаться, и вот тебе – встреча. Но Богдан был не один, рядом с ним шла молодая женщина, она смеялась и что-то переспрашивала у него.
На душе мгновенно стало пусто. Слова, которые Кристина уже готова была сказать, застряли в горле. Богдан и Лариса прошли совсем близко. Князев не смотрел по сторонам, а лишь на свою спутницу.
– …Решился-таки я… – долетел до слуха женщины обрывок фразы.
– Богдан, – негромко позвала она.
Но тут рядом с ней раздался скрип тормозов, остановились старые «Жигули».
– Садись. Довезу, – высунулся в окошко прежний таксист.
Кристина растерянно забралась в распахнутую дверку и что было сил захлопнула ее.
Богдан стоял и озирался по сторонам.
– Ты чего? – спросила Лариса.
– Показалось, что кто-то меня позвал, – удивленно проговорил мужчина.
– Мужской голос или женский?
– А какая разница?
– По большому счету, никакой. Если показалось, что тебя кто-то окликнул по имени, надо плюнуть через левое плечо и сказать: «Хлеб вырастет на повороте».
– Всего-то?
– Тебе мало? А еще можно бросить мелкую монету и произнести: «Возьмите и отвяжитесь».
– Откуда ты это знаешь?
– Меня мама в детстве к бабушке в деревню на все лето отвозила. Вот та меня и научила всяким премудростям.
Богдан пошарил в кармане, вытащил монетку, широко размахнулся, бросил ее и проговорил:
– Возьмите и отвяжитесь.
Лариса засмеялась.
Кристина в машине повернула голову и смотрела в заднее стекло на удаляющегося Богдана и его спутницу.
«У нее ноги коротковаты», – машинально подумала она.
– Я так и знал, что тебя где-то здесь подхвачу, потому и вернулся, – заговорил кавказец.
– Зачем?
– Тут с центром связь плохая. Зачем тебе пешком до трамвая топать?
– Я и не помнила, что здесь трамвай ходит.
– Он через три квартала будет. Но кварталы здесь – о-го-го!
– Вас мой муж догнал?
– Догнал и даже остановил.
– Расспрашивал? – с тревогой поинтересовалась Кристина.
– Пытался. У меня для таких, как он, всегда ответ есть. И этот ответ действует безотказно. Короче, обогнал он меня, подрезал. Выскочил, в салон заглядывает, дверцу на себя рвет, кричит: «Кто с тобой был?»
– А вы что сказали?
– У меня ответ готовый. Говорю, мол, сел какой-то мужик с официальным лицом, вроде как мент, и приказал за тобой следом незаметно ехать. Ну а когда ты машину мою заметил, расплатился, вышел и за угол завернул.
– Обо мне не спрашивал?
– Зачем ему про тебя спрашивать? Когда тем, кто бизнесом занимается, про мента скажешь, у них совсем по-другому мозги работать начинают. Испугался, развернулся и поехал. Любой бизнес – темные дела. Вот, даже меня взять…
Таксист успел рассказать еще много чего, прежде чем довез Кристину до ее гламурного джипчика.
– Будет надо, звони, – предложил он на прощание.
Глава 11
Сквозь поздний вечер, сквозь снег к Москве по шоссе ехал комфортабельный двухэтажный туристический «Неоплан» с кавказскими номерами. Рассчитывали к утру прибыть в столицу, но погода не позволяла разогнаться как следует. Разметку занесло, снег, смешанный с солью и песком, разлетался из-под колес брызгами. Водитель пристально всматривался в дорогу, боясь сойти с полосы. То и дело «Неоплан» обгоняли на большой скорости дорогие машины.
– Сумасшедшие, – шептал он, следя за тем, как длинные щетки стеклоочистителей размазывают, смахивают со стекол снег, смешанный с грязью.
В салоне было шумно. Участники танцевально-хореографического ансамбля «Горная вершина» занимали почти весь салон на первом уровне. «Джигиты», навязанные коллективу Русланом Ахмедовым, предпочли расположиться на втором уровне. Это были мрачные, неразговорчивые мужчины. Даже во время остановок они не подходили к танцорам, держались своей компанией. Руководил ими «специально обученный человек» – обладатель приятного тенора Гафур Меджидов. Этот человек, приставленный вновь же с подачи Руслана Ахмедова, умело обходился со своими подчиненными. Никто не смел ему перечить. Гафур выгодно отличался от своих спутников, но не внешностью, а манерами и интеллектом. Выглядел-то он так же, как и они – словно боевик, недавно спустившийся с гор и успевший слегка побриться. А вот поддержать разговор с хореографом Джамалом он мог, даже на темы искусства. Возможно, именно поэтому они и сидели рядом, на первых сиденьях, сразу после водителя.
Джамал был требовательным художественным руководителем, он постоянно держал своих танцоров в тонусе.
– Гафур, – объяснял свою позицию хореограф. – Я вижу, ты умеешь поддерживать порядок среди своих людей. Но мне кажется, ты слишком жесток с ними.
