Богдан сорвал пломбу, взял лом в руки, подошел к люку и, стараясь не шуметь, стал вводить плоский конец в щель между люком и деревянной рамой. Искрошившееся дерево поддавалось легко, вскоре лом уже проник в зазор на глубину ладони. Он взял фонарик в зубы, выждал и двумя руками резко наклонил лом. Пронзительно заскрипели выдираемые из древесины ржавые гвозди. Внизу все сразу же стихло. Богдан подложил чурбачок и снова нажал ломом. Люк, наконец, освободился. Он отбросил его и, встав на колени, посветил вниз. В нос тут же ударил запах сырости. Конус слабого желтого света выхватил крутую металлическую лестницу с перилами, прошелся по стенам, заставленным штабелями ящиков.
– Эй! – крикнул Богдан.
В ответ ему была тишина, только где-то на другой половине подвала слышался слабый шорох.
«Неужели мне почудилось?» – подумал он, еще раз пройдясь светом по стенам.
Что-либо разглядеть сверху было сложно. Стены шли секциями, примерно через каждые два метра от них отходили кирпичные перегородки. Скорее всего, раньше на эти перегородки опирались деревянные полки.
– Эй! – снова крикнул Богдан.
И вновь не получил ответа. Тогда он, осторожно ступая и подсвечивая себе фонариком, стал спускаться. Лом на всякий случай сжимал в руке. В подвале никого не было, ящики, перегородки отбрасывали четко очерченные тени, пол был выложен «в елочку» красным кирпичом.
«Показалось», – еще раз подумал Князев.
Он знал об эффекте распространения звука в зданиях. Сосед долбит перфоратором этажом ниже, а будет казаться, что ремонт идет прямо за стенкой. Прислонив лом к стене, Богдан тронул штабель картонных ящиков.
– Сигареты, – проговорил он, глянув на надпись.
Ящики были составлены горкой, так что казалось, будто они собой что-то закрывают. Князев снял верхний, затем еще один, и его подозрения подтвердились. Под ящиками имелось пустое пространство, и Богдан увидел, что там было спрятано. Свет фонарика упал на длинный, надежно сколоченный дощатый ящик военного образца. Князев подошел к нему и отбросил защелки. Фонарик, зажатый между зубами, осветил лежавшие в нем автоматы, заполненные патронами рожки. Богдан видел их всего какое-то мгновение. Высокий штабель картонных ящиков неожиданно качнулся и накрыл его. Он почувствовал тяжелый удар по голове и потерял сознание.
Сколько он пролежал, прежде чем снова пришел в себя, Богдан не знал. Страшно болел затылок. Он пошевелился, разбросал коробки, сел, нащупал фонарик, достал его и посветил по сторонам. Подвал был пуст – никого.
«А кто же мне тогда по голове ударил?» – подумал он.
Но тут же нашелся и возможный ответ. Один из ящиков оказался тяжелым, надпись на нем свидетельствовала, что в нем находится двенадцать литровых бутылок шотландского виски. Тяжесть вполне достаточная, чтобы при падении оглушить, к тому же один из углов оказался смят.
«Но как же оружие, патроны? Это уже не левый товар, а крутая уголовщина».
Князев присел, поднял крышку деревянного ящика. Вместо автоматов и патронов в нем теперь лежали упаковки с праздничными фейерверками. Он в изумлении потряс головой. Неужели оружие ему только привиделось? Чтобы окончательно убедиться, Богдан выгрузил слой упаковок с фейерверками. Под ними ничего не оказалось, ящик был пуст.
– Бред какой-то, – прошептал охранник. – Я же видел оружие. Или все же померещилось?
Он тщательно обыскал весь подвал – ничего подозрительного. Оставалось лишь допустить, что у него случилось видение. Князев выбрался наверх. В буржуйке поленья уже догорали. Он подбросил дров и с топором в руке вышел на улицу. За соседней дверью работали кавказцы, что-то таскали. Богдан постучался, никто его за возней не услышал, тогда он, размахнувшись, несколько раз ударил в обитую металлом дверь обухом топора. Возня стихла. Дверь открылась. Гафур удивленно посмотрел на Богдана, особенно его впечатлил топор в руке у соседа.
– Чего топор взял? – спросил он. – Что-то ты рановато сегодня.
– Стучал, а ты не слышал. Вот и пришлось взять в руки «стучалку».
– Понятно. Какие-то проблемы?
– Зайти можно?
– Зачем?
– Надо. Вот в этом и проблема, что надо зайти.
– Проходи, – посторонился Гафур.
Внутри лабаза у стен стояли туго набитые строительные мешки. Люк, ведущий в подвал, был открыт. Пахло сырой землей, хотя внутри было тепло.
– Копаете? – спросил Князев.
– Копаем, подвал углубляем, – пожал плечами Гафур. – Арендатель за одну площадь платил, углубим – площадь помещения удвоится. Сделаем двухэтажное кафе. А что такое?
Князев заглянул в люк. Там было темно.
– Странный ты какой-то, – заметил кавказец, – что-то случилось?
– Нет, ничего, – ответил Богдан и вышел из лабаза.
Он стоял на снегу. По большому счету, следовало вызвать полицию, но что он скажет правоохранителям? Мол, обнаружил в подвале ящик с оружием и боеприпасами? А где теперь этот ящик? Таким звонком он однозначно подставит Бакланова.
– В любом случае, надо позвонить Георгию, – решил Богдан и стал тыкать пальцем в клавиши мобильного.
Бакланов оказался недоступен. Возможно, выключил телефон на ночь.
– Черт!
Князев вернулся к себе. Ярко пылали дрова. Было жарко. Голова еще болела. И это являлось единственным подтверждением того, что случилось в подвале.
«Оружие. Неужели Георгий приторговывает оружием? Нет. На него не похоже. Контрабанда еще куда ни шло, но не автоматы же с патронами!» – мысли буквально рвали мозг на части.
Богдан смотрел на пляшущие языки пламени, на то, как от поленьев отваливаются угольки, как древесина, прочная до этого, рассыпается на пепел, развеивается дымом. Он просидел у буржуйки около получаса, но ясности в голове не прибавилось. За стеной исправно продолжали трудиться кавказцы.
В окно вдруг кто-то постучал. Князев вышел из ступора, вскинул голову, подошел к окну и выглянул на улицу. Там было темно. На фоне освещенных зданий по ту сторону железнодорожной колеи четко виднелся женский силуэт.
«Лариса?» – подумал Богдан, торопливо открывая дверь, и замер от удивления.
У лабаза стояла Кристина.
– Ты?! – непроизвольно вырвалось у него.
– Я могу зайти? – тихо спросила Кристина, придерживая рукой полы расстегнутой шубки.
– Конечно, конечно, проходи, – отступил в сторону Богдан.
Он уже вообще перестал что-либо понимать. Возлюбленная из прошлого, ставшая женой его бывшего командира, казалась ему такой же фантасмагорией, как и ящик с автоматами и набитыми под завязку рожками. Он ничуть не удивился бы, если бы Кристина вошла, а потом растаяла в воздухе.
Она опустилась на стул, Богдан сел напротив, и оба пристально посмотрели друг другу в глаза. Взгляд у Кристины был слегка дерганый, словно чего-то боялась. Она сидела, опустив голову, смотрела на Князева сквозь упавшие на лоб пряди волос. Богдан протянул руку, осторожно коснулся ее холодных пальцев. Женщина руку не убрала, а вот Богдан свою отдернул.
