— Передняя кромка, — комментировал бывалый водолаз. — А это гондола двигателя. Правда, пустая.
— Почему пустая?
— Вероятно, двигатель вырвало во время удара об воду.
— А это что? — указал на рваный край Маркос.
— Разлом. Здесь крыло крепилось к фюзеляжу самолета.
— Понятно. Так, а где номер?
— Сейчас появится в кадре. Я его несколько раз снял с разных ракурсов…
Камера поползла в обратную сторону — к узкой оконцовке крыла, и скоро в кадре действительно показались крупные буквы и цифры.
Бывший министр полез в карман за бумажником, вынул из него крохотный бумажный листок и сверил пятизначный номер.
— Мы его нашли, — прошептал он. И, широко улыбнувшись, приказал: — Капитан, отметь место на карте. Приступаем к детальному изучению дна в радиусе полумили.
— Слушаюсь, — кивнул тот и объявил по трансляции: — Шлюпку на борт! По местам стоять, готовимся к отходу!..
Поколдовав над картой, капитан проверил двигатель, еще разок осмотрел горизонт и, удовлетворенно хмыкнув, крутанул штурвал вправо. Послушно развернувшись, катер вспенил за кормой воду…
Глава четвертая
Российская Федерация; Москва. Республика Филиппины; Манила. Настоящее время.
Через несколько дней мы с Глебом сидели в пассажирском самолете, следующем рейсом Москва — Манила. Регистрация, досмотр, прохождение таможни и посадка прошли как по маслу — до наших документов не докопался ни один хмурый мужик в форме.
Как я и предполагал, Жора Устюжанин полететь не смог — сегодня начинался самый напряженный и ответственный момент в эпопее поступления Татьяны в консерваторию.
«Ладно, как-нибудь прорвемся, — не стал я расстраиваться на сей счет. — Не впервой одному ходить на глубину. Лишь бы мой работодатель не экономил на нормальной снаряге…»
— Кстати, Глеб, а как насчет снаряжения? — мимоходом поинтересовался я, отыскивая нужный ряд кресел.
— То есть акваланга? — переспросил он, поглядывая в билеты.
— Я не люблю работать с аквалангами.
— Почему?
— Потому что кроме них на глубину приходится таскать связку баллонов с различными газами.
Захарьин удовлетворенно кивнул, словно заранее знал ответ и проверял меня на вшивость.
— Значит, остается ребризер? — спросил он.
— Да, лучше ребризер. А помимо него нужна еще небольшая кучка шмоток.
— Зачем нам кучка?
— Я, знаешь ли, привык серьезно подходить к занятию дайвингом, ибо любой просчет с недоработкой может выйти боком. А нет ножек — нет футбола. Так что извини.
Наконец мы отыскали свои места и пристроили в багажных ящиках ручную кладь.
— Хорошо, Женя, давай обсудим эту тему, — устраиваясь в кресле, согласился Глеб. — Скажи, вы во «Фрегате» использовали какое-то особенное снаряжение для своих экстремальных погружений?
— В общем-то нет. Обычные ребризеры замкнутого цикла с электронной системой управления.
— Расскажи-ка подробнее.
— Мы пользовались одной из самых дорогих разновидностей дыхательных аппаратов, но это отнюдь не изумрудное чудо и не дефицит. Подобный дыхательный аппарат можно заказать в любом приличном магазине, торгующем снаряжением для дайвинга.
— Так в чем же его фишка?!
— Ценность аппаратов подобного класса в наличии микропроцессора, добавляющего в дилуент порции кислорода, объем которых зависит от глубины погружения. Благодаря этому его обладателю не обязательно тащить с собой пяток запасных баллонов с различными газами, нет нужды париться с регулировкой состава смеси. Он просто выполняет поставленную задачу. Кстати, за счет автоматической дозировки происходит эффективная и быстрая декомпрессия при подъеме, не требующая длительных «площадок». Поэтому фишка заключается скорее в газах, забиваемых в баллоны, а не в самих аппаратах.
— Ясно. Какие ребризеры вы использовали в своей работе?
— Английские Buddy Inspiration или американские IST Megaladon. Цена — от семи до восьми с половиной тысяч долларов за один комплект.
— Цена меня интересует меньше всего…
Эта фраза вновь насторожила. Слушая вполуха, я снова гадал: откуда у Глеба нашлись немалые средства на нашу поездку? Страховка за погибшую яхту? Компенсация филиппинских властей за кульбит ракеты? Но, по его словам, все это произошло много лет назад. Неужели при своем алкогольном аппетите он сумел сохранить всю сумму? Ведь как ни крути, он с молниеносной скоростью оформил все документы, купил билеты на самолет и даже потратился на приличную одежду для нас обоих. Более того — он уже созвонился с какой-то манильской компанией и договорился об аренде катера, а теперь заявляет о готовности приобрести недешевое снаряжение для дайвинга. По моим подсчетам, стоимость задуманной им кампании выльется как минимум в полмиллиона российских рублей.
Кое-какие нестыковки настораживали. В данный момент Глеб, конечно, выглядел прилично: перед поездкой в аэропорт он помылся, постригся, побрился, приоделся… Но тот человек, который подсел за мой столик в ресторане, а чуть позже в ночном клубе вывернул наизнанку пустые карманы, не мог владеть такой приличной суммой по определению. Или я чего-то в этой жизни недопонимал.
— …Какие нужны газы для погружения? — донесся его голос сквозь гул завывавших турбин.
— Кислород и дилуэнт, — запросто ответил я, поскольку эти данные не являлись секретом за семью печатями — их мог назвать любой мало-мальски подготовленный любитель подводного дайвинга.
— Что такое дилуэнт?
— Обычный воздух, тримикс или гелиокс. В нашем случае лучше использовать гелиокс.
— Понятно. Еще что тебе потребуется для погружений и работы на глубине? — деловито интересовался Глеб.
— Расходные материалы для пары ребризеров.
— Постой, почему для пары?
— Один для такого дела — маловато. Необходимо иметь резервный.
— Понятно. Извини, я тебя перебил. Еще что?
— Два-три запасных кислородных датчика — они иногда выходят из строя. Пяток сменных канистр химпоглотителя. Несколько баллонов с гелиоксом и кислородом. Кроме того: два многослойных гидрокомбинезона, две полнолицевые маски (если они не идут в комплектах с ребризером), ласты, ножи, баллоны аварийного всплытия, подвесные системы.
— Все?
— Думаю, обойдемся без станции гидроакустической связи, без навигационной панели и специального подводного огнестрельного оружия. Тем более что в свободной продаже его не бывает.
— Оружия? — на секунду задумался он. И, спохватившись, согласился: — Да, ты прав: оружие там ни к чему.
