Вскоре бандиты решили изменить тактику. Большая моторка продолжала погоню по прежнему сценарию, другие же резко разошлись в разные стороны и быстро исчезли из виду. Видимо, это была какая-то уловка, что и подтвердили дальнейшие действия боевиков. Головная лодка ускорилась, а с ее борта вновь была открыта стрельба из пулемета. И в это же время появились остальные лодки, с разных сторон атакуя аэроплатформу. При этом бандиты вели почти беспрерывный огонь. Миротворцы были вынуждены укрываться и отвечали на выстрелы по мере возможности. Жаклин, оценив ситуацию, направила платформу между двумя маленькими островками. Бандиты на моторках, идущих сбоку от нее, не обратили на это внимания и, когда платформа прошла между островками, почти синхронно наткнулись на эти клочки суши и перевернулись. Миротворцы тут же одарили их обильным автоматным огнем. Смирнову даже удалось прострелить у одной из них топливный бак. Раздался взрыв, и лодку разорвало на части. Головная лодка тут же резко снизила скорость, развернулась и понеслась прочь.
20
Полевой командир с остатками сопровождавших его людей прибыл в лагерь. Неудача попытки захватить троих русских миротворцев была неожиданной для Тумани. Он никак не мог предположить, что все так обернется. Появление аэроплатформы, гранатомет, уход русских от погони, ожесточенное сопротивление, потери среди головорезов – все это никак не укладывалось в его голове. Казавшийся верным и безотказным план провалился. Главарь не находил себе места от злости и негодования. Ему нужно было как-то компенсировать этот провал. Хотя бы на эмоциональном уровне. Да, на вечер он уже предполагал устроить грандиозную пьянку с сексуальными развлечениями. Благо спиртного и «жриц любви по принуждению» у них хватало. Но гасить сразу горечь поражения «вискарем» ему не хотелось, нужно было что-то другое. И когда Тумани ступил на земную твердь, на которой располагался лагерь, все вольные и невольные свидетели предположили, что он вот-вот начнет чудить. Их предположения оправдались в считаные минуты.
Полевой командир быстро прошествовал в направлении клетки, где содержались пленники. Его подручные были готовы взяться за оружие, чтобы подключиться к вероятной расправе над заключенными миротворцами. Однако вместо расправы последовало кое-что другое. Тумани надменным тоном, за которым едва скрывал свою нервозность, приказал вытащить из клетки всех «томми». Его головорезы заухмылялись, предвкушая кровавую забаву. Главарь, заметив это, звучно гаркнул:
– Хватит зубы сушить, а то с земли их собирать придется! Я приказал вытащить англичан наружу, но не приказывал улыбаться или делать еще что-то лишнее!
Каждый боевик съежился от его крика и втянул голову в шею, выражая тем самым свою полную покорность. Охранники тем временем уже открыли клетку и криком оповестили пленников о том, кто именно из них должен выйти наружу. Пленники недоуменно переглянулись. В их глазах читался только один вопрос: «Что еще задумали эти головорезы вместе со своим верховодом?» Тем не менее выбирать не приходилось. Один за другим британские миротворцы потянулись к выходу. Причем так получилось, что Филдинг оказался в хвосте этой «процессии». На выходе каждого из них хватали под руки и тащили к месту, которое указал Тумани. Затем всех выстроили в шеренгу. Позади каждого стояли по два бандита. Когда подошла очередь майора и пара резвых громил попыталась его схватить под руки, полевой командир резко промолвил: «Нет! Этого оставьте! Хватит тех, кого уже вывели», – и кивнул охранникам, которые тут же закрыли клетку, едва не задев Филдинга дверкой по лицу. Он и пленники из числа русских миротворцев были вынуждены стать безучастными наблюдателями странного действа. Охранник ударил прикладом автомата по клетке, пытаясь отогнать майора в глубь «тюряги», и тот дернулся. Тумани, бросив взгляд на выстроенных на площадке «томми», обернулся и сказал охраннику: «Пусть стоит и видит, что мы будем делать с его людьми».
В это самое время на площадку подтянулись еще несколько боевиков, в руках у каждого были лопаты, которые они передали британским миротворцам, а сами обступили их полукругом – так, чтобы держать на прицеле. Тумани отошел чуть в сторону. Филдинг, Григорьев и другие пленники, остававшиеся в клетке, наблюдали за тем, как их товарищи по несчастью начали рыть землю. «Неужели расстрел? – думал Виктор. – Но почему именно здесь и сейчас? И ямы… Они собираются закопать трупы прямо в лагере? Что-то не вяжется…»
Когда яма была вырыта до нужной глубины, у «томми» забрали лопаты. После этого Тумани дал отмашку своим подручным, и они тут же огрели британцев прикладами своих автоматов. Те рухнули в яму, после чего боевики принялись их закапывать. Пленники в клетке смотрели на это стеклянными глазами. Как только была брошена последняя горсть земли, главарь пустился в пляс. Он прыгал по только что засыпанной яме и выкрикивал какие-то заклинания. Боевики в такт его прыжкам хлопали в ладоши. Казалось, что эти пляски с хлопками длились целую вечность. Наконец Тумани остановился, несколько манерно взглянул на часы и приказал своим прихвостням снова взяться за лопаты. «Только откапывайте осторожно, – предупредил он и пояснил: – Их тела не должны быть повреждены». Для пленников, сидевших в клетке, это объяснение мало что значило. Они внимательно следили за продолжением действа, устроенного шаманом и его головорезами. Последние орудовали лопатами действительно осторожно. И когда первый из них добрался до тела одного из британцев, лопата была отброшена. Миротворца приподняли и, прислонив к отвалу, поставили так, что из ямы торчала лишь его голова. То же вскоре было проделано и с остальными «томми». Один из подручных передал главарю небольшой мешочек, и тот с видом умудренного старца прошествовал вдоль ямы, причем так, чтобы из клеток было видно, что именно он делает. А делал он, идя от головы к голове, одно и то же – запускал руку в мешочек, извлекал оттуда горсть какого-то порошка и сыпал его на макушку очередному британскому миротворцу. При этом из его рта вырывались странные гортанные звуки, о смысле которых можно было только догадываться. То ли это были специальные заклинания, то ли шамана просто подташнивало от запаха используемого снадобья.
Эта часть ритуала длилась несколько минут. Когда Тумани встал сбоку от ямы, «томми» один за другим стали шевелиться, будто ожили. Но их движения были такими, будто это не оправившиеся от вынужденного пребывания под землей люди, а живые мертвецы! Ошарашенные пленники в клетке это сразу уловили. А шаман громко и внятно стал объяснять, что произошло «на глазах изумленной публики».
«Эти английские собаки, – напыщенным тоном говорил он, – были зарыты в землю и находились там до потери дыхания. Однако они не умерли. Я не дал им умереть, но и ожить им тоже не дал. Я провел священнодействие вуду, и сейчас все эти солдаты превращены в зомби. Теперь они не станут подчиняться ни майору Филдингу, ни даже лично английской королеве! Властвовать над ними могу только я! Теперь они подчинены мне и беспрекословно выполнят любой мой приказ!»
Словно в подтверждение своих слов, полевой командир приказал выдать новоявленным зомби оружие. Им вручили автоматы, а Тумани лично приказал, чтобы они стерегли клетку с пленниками. Григорьев смотрел на все это и не мог отделаться от мысли, будто видит какой-то странный фильм, снятый по сказке про Урфин Джуса и его деревянных солдат.
